– Вообще, Серега, – озабоченно спросил Семеныч, – как ты считаешь, есть основания опасаться каких-либо инцидентов?
Понизовский пожал плечами:
– Они тут дичают, конечно. Главное, не входить конфликт с их обычаями. Ну и свои им не навязывать. Табу всякие не нарушать.
Семеныч посмотрел на берег, где уже зажглись праздничные костры и откуда уже слышалась барабанная музыка.
– Слушай, а еще здесь что-то обитаемое есть? Более цивилизованное?
Понизовский поскреб макушку, припоминая.
– Есть еще пара островов. Но боюсь, там не лучше. А административный центр, кажется, на Маупити. Это миль восемьсот к западу.
– Не здорово, – проворчал Семеныч.
– Однако, пора, – встал, хлопнув себя ладонями по коленям, Понизовский.
– Может, Яну на борту оставить?
– Что ты! Обидятся! Ей там уже, как чисто белой, да еще королевской крови, особая роль отведена.
– Жаркое изображать? – вспыхнула Яна.
– Ну, зачем же так сразу? – рассмеялся Понизовский. – Там у них целый спектакль. Не пожалеешь. Дико, конечно, но своеобразно.
С берега замахали факелами и головешками, выписывая ими в сумраке огненные круги.
– Зовут, – сказал Понизовский, готовясь спуститься в лодку, на которой его доставили к яхте. Абориген, что ею управлял, вплавь вернулся на берег.
– Принимай Яну, – скомандовал Семеныч Сереге, а меня легонько придержал за руку.
– Загляни в форпик, Серый. Мне что-то запах там не нравится – не течь ли?
В форпике, носовом отсеке, хранились запасные паруса. И обитал в темное время суток крысиный лев. Я отодвинул люк, просунул в проем голову. Запах был. Но не плесени, не влаги. Не Льва Борисыча. Запах ружейного масла.
Я протянул руку, пошарил в темноте, сдвинул немного клетку. Нащупал короткий автомат. Два магазина. Молодец, Семеныч! И местечко славное для заначки выбрал – под надежной охраной.
Завернув угол паруса, я прикрыл им оружие и вышел на палубу. Понизовский уже разбирал в лодке весла, Янка сидела на корме, подпрыгивая от нетерпения. В своей зеленой, с разрезами до попы, юбочке. Сердце у меня сжалось.
– Как там? – Семеныч кивнул в сторону форпика.
– Все в порядке, Семеныч, сухо. Ты хороший капитан. Да и я не промах. Особенно когда в Янкиной рубке водочку тайком попиваю. Сидя на мягком пуфике.
– Ну! – согласился Семеныч. – Тут тебе цены нет!
Я отвязал швартов, мы спрыгнули в лодку, отчалили.
Подгребая к берегу, Понизовский нас инструктировал и информировал.
– Вождя зовут Мату-Ити. Он прямой потомок Эатуа.
– А это кто? – спросила Яна. – Его отец? Француз?
