Я взглянул на Алешку. Он слушал этого оратора с открытым ртом и распахнутыми блестящими глазами. А над головой развернул и свой «транспарант», с которого красным фломастером угрожала надпись: «Вирните маи деньги!» Вписался в митинг протеста. Он куда хочешь впишется.
– Деньги мы вам не вернем! – И такая вдруг тишина упала на поле, после которой обычно сверкают молнии и гремит гром. Но гроза не успела разразиться. – Вернее, вернем в виде вот этого прекрасного многоквартирного дома со всей микроструктурой!
И вдруг раздался оглушительный визг – вылетел вперед со своим дурацким плакатом мой младший брат:
– Врет он все! Это не дом будет, а гараж на тыщу мест! А на поле построят дома. Только не для нас.
Представитель фирмы будто подавился и уставился на Алешку:
– Ты кто такой? Родители, заберите ребенка!
Родителей этого ребенка рядом не было, поэтому я взял его сзади за воротник ветровки и втянул поглубже в толпу.
А она накалилась. И Лешкин вопль сыграл свою роль: «ручеек» зажурчал по-новому:
– Сейчас наши лучшие юристы изыскивают способы, чтобы разыскать представителей фирмы-застройщика и взыскать с них…
– Нам на это наплевать, – невежливо перебил его суровый дядька. – Деньги мы отдали вам. Вы их нам и вернете!
Опять замычала корова. Как-то лениво и безнадежно.
– Такие вопросы надо решать цивилизованно…
Но его уже никто не слушал, все поняли, что дело безнадежное; люди, словно по команде, вдруг надвинулись на ораторов – и было в этом движении что-то угрожающее, что порождалось отчаянием и безнадежным желанием добиться справедливости.
И тут же отъехала дверца микроавтобуса, и на зеленую травку высыпали люди в масках, в камуфляже и с весомыми дубинками в руках. Странные какие-то бойцы – на одних было написано «ОМОН», на других «Спецназ», а на третьих вообще «Полиция». Развернувшись в цепь, они стали напористо оттеснять митингующих от представителей администрации и стройфирмы.
Алешка не торопился отступать. И мы оказались прямо перед цепью.
– Это не полиционеры, – снова взвился над полем Алешкин голос. – Я их насквозь знаю! У меня папа полковник. А это бандиты!
И после его слов отступление прекратилось. Люди сплотились еще теснее. Только суровый дядька отвел в сторонку женщину с коляской, в которой спокойно спал бездомный новорожденный.
Рядом с нами почему-то оказался пожилой охранник Гена. Он как-то неловко споткнулся и выронил свою дубинку прямо мне под ноги. Я тут же ее подхватил и почувствовал себя вооруженным. И вспомнил слова Никишова: «Чтобы своих близких защищать, нужно уметь это делать». Или иметь чем.
