«Небось тоже не выдержал…» — решил Александр Данилович.
Снова раздался скрип половиц, но не такой торопливый и гораздо более грузный. На лестнице появились все остальные.
Капитан Еремин был бледнее других.
Начальник в серой тенниске уселся на нижней ступеньке, подчиненные сгрудились рядом.
— Ну что, капитан? — спросил один из молодых в штатском. — Можно поздравить? На вверенном тебе лежало необнаруженное. Хорош подарочек, даже завидки берут.
— Так кто же мог знать? — не понял шутки растерянный капитан.
— Начальник обязан все знать. И все предвидеть.
— Отстань ты от него, — лениво сказал старший.
Капитан Еремин приблизился к серой тенниске и стал о чем-то с ним шептаться. Должно быть, такое происшествие действительно было не подарочек.
Старший сидел, как сказано, на нижней ступеньке и курил. Вид у него был отсутствующий.
— …совсем еще девушка. Лет шестнадцать, как вы думаете? — задавал вопросы капитан Еремин.
— Кто ее сейчас разберет, — уклончиво отвечал старший.
— …уже почти год только мелкие кражи да драки, не поверите, а тут… вот-те раз!.
— Сочувствую, капитан, — рассеянно сказал на это старший.
— Синицын! А ну слетай, позвони, чтоб респираторы не забыли!
— Так Федя же не забудет.
— А если забудет?
— А вон он идет — спросим. Чтоб противогазы взяли, конечно, забыл сказать?
Федя, не отвечая, неторопливо подошел к забору, забрался на него и только оттуда ответил:
— Никак нет, вашсиясь! — и демонстративно остался сидеть. — Еще вопросы последуют?
— Кто едет?
— Павлуша едет. Кому же еще расхлебывать? Разрешите слезать?
Старший не ответил и полез за новой сигаретой.
Федя начал спускаться.
— Федя! — спросили внизу. — Там поблизости пивом нигде не торгуют?
Федя внимательно выслушал, затем опять молча забрался на забор и, сидя наверху, ответил:
— Никак нет, товарищ курсант.
Все лениво рассмеялись, исключая капитана Еремина и экскаваторщика Косых. «Шут ты гороховый, а не курсант!» — с неодобрением подумал Александр Данилович про Федю. Было очень жарко.
Федя повис на заборе, сделал «угол» и стал старательно держать его.
— Слезь, — поморщился старший. — Авторитет подорвешь…
Федя торопливо спрыгнул и по-бабьи ахнул:
— Батюшки! Едут!
Во двор въехала большая закрытая машина, и из нее стали выпрыгивать люди. Всего напрыгало пять. Они приблизились, старший вскочил со ступеньки и стал докладывать что-то щуплому парнишке в ослепительно белой рубахе с галстуком. Должно быть, это и был Павлуша, о котором говорили курсанты.
