Александр посмотрел в окно. Унылые фабричные бараки, прокопченные заводские корпуса, свалка мусора. Царь недовольно поморщился. Он не любил окраины, населенные рабочим людом — источники смут, нарушения порядка и, сколько помнит себя, избегал появляться за фабричными заставами. Разве что вот так, из окна поезда, когда ехал в Москву, или из окна кареты, следуя за город. Александр резко обернулся, сказал категорично:
— Кампания, Дмитрий Алексеевич, должна завершиться к зиме.
Милютин промолчал.
— Вы сомневаетесь?
— Исход кампании, ваше величество, зависит от нескольких факторов: в первую очередь — чем нас порадует наш канцлер, князь Горчаков. И, конечно же, насколько главнокомандующий Дунайской армией великий князь Николай Николаевич и его штаб будут придерживаться диспозиции Генерального штаба.
Царь вскинул брови:
— Вы так уверены в планах Генерального штаба?
— К этим разработкам, ваше величество, имеем непосредственное отношение я и генерал Обручев.
При имени Обручева царь хмыкнул:
— В таланте штабном сей генерал, может, и преуспел, но его бывшая приверженность ко всяким нигилистам не делает ему чести. — Нахмурился. — Будучи в Лондоне, как помните, он встречался с государственным преступником Герценом. А общение с вольнодумцем Чернышевским? Да и отказ выступить на подавление польских мятежников бросило тень на его мундир.
— Ваше величество, стоит ли вспоминать грехи молодости?
— Грехи молодости, говорите вы?
— Да, ваше величество.
— Не защищайте. Вы ведь тоже грешили всякими идеями. Я не забыл. — И погрозил пальцем.
Милютин нахмурился. Александр сделал вид, что не заметил недовольства военного министра, однако разговор изменил:
— Двадцать отмобилизованных нами дивизий уже стоят на Дунае. Теперь, когда Порта отклонила Лондонский протокол, отказав Боснии и Герцеговине в автономии, а Черногории и Сербии в территориальном расширении, мы дали распоряжение на мобилизацию еще семи дивизий, вы, Дмитрий Алексеевич, колеблетесь в сроках?
— Нам, ваше величество, пока неведомо, как поведут себя Франц-Иосиф и Вильгельм. Пока мы предполагаем, а Господь располагает. Бывают ситуации, когда даже наш всесильный дипломат Александр Михайлович оказывается бессильным.
Милютин отдернул шторку с карты Балкан.
— Генерал Обручев убежден: турецкое командование постарается уклониться от боя и изберет тактику сидения по крепостям Силистрия — Рущук — Шумла — Варна. Прежние неудачи российских войск объясняются нашим стремлением овладеть данным мощным укрепленным районом. Ныне мы не станем воевать их крепости, на что потребуются многие месяцы, если не годы.
