Алистон застучал вилкой по тарелке.
— Ради Бога, Арт, — огрызнулся он. — Незачем терять время.
— Успокойся, — прервал его Палермо. — Томбс хороший парень, и с ним можно поладить. Он просто многого еще не понимает, а, Томбс?
Саймон выудил из своей тарелки кусочек каракатицы и осторожно начал его пережевывать. По вкусу он напоминал первосортную резину.
— Здесь ты неправ, — холодно возразил Саймон. — Мне кажется, что я прекрасно вас понял. Если хоть раз встретишь скунса, то всех остальных сразу узнаешь по запаху.
Физиономия Алистона побагровела, но Палермо оставался абсолютно спокоен.
— Вечно ты спешишь, — заметил он.
— А я и думаю быстро, — моментально среагировал Саймон. — Не надо слишком долго размышлять, чтобы понять, как вы обманываете меня и Грейнера.
Наступившая пауза несколько затянулась, только и было слышно, как девушка тихо позвякивает посудой. Да нервно поскрипывал стул под Алистоном. Наконец Палермо несколько пришел в себя и продолжил трапезу.
— Грейнер пока не слишком заботился о себе, не так ли? — заметил он.
— Я бы не держался за него, особенно после вчерашней ночи.
— На моем месте и ты бы за него держался, деваться-то некуда.
— Ну, это как сказать.
Святой как бы в раздумье пожал плечами.
Палермо с видом участливого дружелюбия продолжил:
— Буду откровенен с тобой до конца, Томбс. Я вижу, ты неплохой парень. Да, мы хотим перехитрить Грейнера, в этом ты прав, ведь с нами он обращается не лучше, чем с тобой. И мы устали от этого. Ничего не скажешь, Грейнер отличный организатор, но слишком заносчив. Когда всплыло это дело с билетом, мы подумали — пора кончать. Вот нам и захотелось облапошить Грейнера, понятно?
— И меня заодно, — мягко добавил Саймон.
Палермо говорил вполне убедительно, без тени смущения, тщательно опустошая свою тарелку с едой.
— Естественно. Видишь, я с тобою откровенен. Вот так обстоит дело. Тебя мы не знали, и просто решили поделить выигрыш между собой. Кристина теперь у тебя, и что-то ты из нее выудил. Нам это интересно, и, может быть, мы заплатим за информацию. Не могу сказать, что такая перспектива нас радует, но бизнес есть бизнес, и дело страдать не должно. Думаю, ты со мной согласишься. Если останешься с Грейнером, больше двух миллионов песет тебе не светит, и то, если повезет. Присоединяйся к нам и честно получишь свою долю — миллионов пять. По-моему это справедливо.
— Идея мне начинает нравиться, — медленно произнес Святой.
Палермо откинулся назад и распустил пояс.
