Они стояли на крыльце старенького лечебного корпуса и сквозь кустарник, густо поросший вокруг, глазами провожали удаляющийся кортеж.
— Мне кажется, Николай Валерьяныч, наш план с джипами должен сработать, уж больно все убедительно, — кивнул в ответ Варяг и тут же повернулся к светловолосому, плотному, крепко скроенному мужчине лет пятидесяти, одетому в простую бежевую куртку, стоящему рядом с ним на обшарпанных ступеньках крыльца: — Ну давай, Степа, и ты тоже поезжай. В конце недели нам предстоит большое дело. Надо будет все подготовить. Больше нельзя допускать никаких проколов. Надеюсь, что встреча состоится, как и было уговорено. Но завтра я все уточню окончательно и дам тебе знать: адрес, время и прочие детали. Чижевский своих людей сам расставит, а ты будь там загодя… Тут рисковать я не могу, кто знает, что там и как: береженого бог бережет, а то и впрямь не ровен час — пристрелят или взорвут с потрохами и его, и меня заодно, а это сейчас было бы крайне обидно! Такие возможности наконец-то открываются! Сколько лет к этому шли!
С этими словами смотрящий по России невесело улыбнулся.
— Может, все-таки в моей «хонде» поедешь, Владик? — осторожно предложил Степан. — Чего с твоей незалеченной ногой по электричкам толкаться? Это же путь неблизкий — на Никитину Гору, через Рижский вокзал — с пересадками такой крюк…
— Нет-нет, — упрямо мотнул головой Варяг. — Так оно будет надежнее. Во-первых, эти три джипана ментов с толку собьют как пить дать, а во-вторых, из соображений безопасности это лучше: вряд ли кому придет в голову искать меня в пригородной электричке… К тому же от Рижского мы поедем на машине. Николай Валерьяныч только что отзвонил в Москву и вызвал ее к семи часам вечера. Так что, Степа, не переживай и двигай один! Но будь все время на связи. Если в дороге заметишь что-то сомнительное — сразу сообщи. И как домой в свое Крылатское доберешься, тоже просигналь. Если у тебя будет чисто, мы с Никитиной Горы завтра днем к тебе прямо и рванем.
Уже собравшись попрощаться, Степан Юрьев по кличке Сержант неожиданно спохватился, достал из кармана куртки серебристый телефон «Нокия», взглянул на погасший дисплей и выругался:
— Вот черт! Батарея села. А зарядку я оставил в старой машине.
Сержант был человеком исключительно собранным. Он практически никогда не совершал оплошностей, и тем более таких глупых, как эта. В преддверии столь серьезной операции нелепость с телефоном явно испортила ему настроение. Чтобы как-то сгладить ситуацию, Чижевский, похлопав Сержанта по плечу, пошутил:
