– Не могу, – повторил принц. – Я понимаю, как тебе тяжело, но считаю отказ справедливым: ты порвал со своим отечеством и долгом. Ты, сын офицера, сбежал от военной службы, теперь она закрыта для тебя. Ты должен покориться.
– И ты говоришь это так холодно, так спокойно? – вне себя крикнул Гартмут. – Разве ты не видишь, что для меня это вопрос жизни или смерти? Я виделся с отцом в Родеке, когда он приехал к умирающему Вальмодену. Он раздавил меня своим презрением, страшными словами, брошенными мне в лицо. Это и погнало меня из Германии и заставило, не зная отдыха, переезжать с места на место. Его слова сделали мою жизнь адом. Я приветствовал объявление войны как весть об освобождении, я хотел сражаться за отечество, от которого некогда сам отказался, и вдруг передо мной захлопывается дверь, за которой для меня все! Эгон, ты отворачиваешься от меня? Ну так мне остается только одна дорога! – И резким, полным отчаяния движением Роянов повернулся к столу, на котором лежали пистолеты принца.
Но тот бросился к нему и отдернул его назад.
– Гартмут, ты с ума сошел!
– Может быть, еще сойду. Пытка, которой вы все подвергаете меня, способна довести до безумия!
Это был крик безграничного отчаяния. Эгон тоже был бледен и дрожащим голосом ответил:
– Чем прибегать к этому… лучше я попытаюсь добиться, чтобы тебя зачислили в какой-нибудь полк.
– Наконец-то! Благодарю тебя!
– Обещать я ничего не могу, потому что к герцогу я не буду обращаться, он не должен ничего знать. Завтра он уезжает на фронт, а если позже и узнает, что ты служишь в его армии, то война будет уже в полном разгаре, и ввиду совершившегося факта уже не станут настойчиво допытываться, как и почему ты оказался в армии. Но пройдет несколько дней, прежде чем дело будет решено. Ты останешься до тех пор моим гостем?
– Нет, я даже не останусь в городе. Я поеду к лесничему в Родек и прошу тебя дать мне знать туда. И я тут же приеду. Прощай, Эгон!
– Прощай!
Они расстались, не пожав друг другу руки, не сказав больше ни слова, и, когда дверь за Гартмутом закрылась, он понял, что потерял друга, который до этого обожал его. И здесь он был осужден, и здесь от него отвернулись! Тяжело приходилось искупать старый грех.
Над бором расстилалось мрачное небо, с которого время от времени лились на землю потоки дождя; вершины гор были окутаны серым туманом, ветер трепал деревья. Была середина лета, но день был по-осеннему холодный.
Адельгейда осталась в Оствальдене одна. Она получила от брата известие, что он уже выступил с полком и потому предполагаемое свидание с ней не может состояться. Вследствие этого она отложила свой переезд в Берлин и присутствовала на свадьбе Виллибальда и Мариетты, которые обвенчались в присутствии лишь самых близких родственников. После венчания молодые поехали в Берлин, где Вилли должен был немедленно отправиться в полк. Мариетта хотела провести с ним те немногие дни, которые оставались до его выступления, а потом ехать в Бургсдорф, где уже находилась ее свекровь.
