— Зеленый, я тебе сейчас пасть порву, — пообещал я.
— Ну, вот, я и говорю, что все, кроме тех, кто экзамены сейчас сдает, писали объяснения, написали, что мы пошли строем. Мол, почти военные, чтобы защитить честь и достоинство наших товарищей и не допустить их убийства. Понял! О, как!
— Это кто вас надоумил?
— Не знаю, — Зеленый пожал плечами. — Просто так все написали, как под копирку. Ну, также написали все, что именно ты нас вел в деревню и назад.
— Ну, и звиздец мне! — я в отчаянии плюнул.
— Да, не бойся ты! — подошел Серега Мазур. Он был, как и Зеленый из Казани, мы быстро и с ним сошлись.
— Миронов! Миронов сдал экзамен? — прибежал дневальный по штабу.
— Сдал, — я помахал рукой ему, чтобы видел, куда бежать.
— Здорово. Дай докурить. Тебя в штаб вызывают. К замполиту. Насчет похода в Ягуновку.
— На, — я сделал затяжку, передал окурок дневальному, он был из четвертой роты. — Чем пахнет?
— АХЗ.
— Чего? — не понял я.
— А хрен его знает, — дневальный пожал плечами — Иди. Второй этаж, третья дверь по левой стороне.
Побежал в сторону штаба. По плацу ходить нельзя, вокруг плаца бегом. По пути мне встретился наш ротный — Вертков.
— Миронов, стой! — приказал он.
— Я! — резко затормозил, еле на ногах устоял.
— Куда?
— В штаб. Замполит вызывает.
— Понятно, — он кивнул, у него медлительные манеры, хотя мужик, вроде ничего. — Ты зачем в деревню ночью ходил?
— Своих выручать.
— Понятно, — он снова кивнул и задумался. — Теперь думай, кто тебя будет выручать.
— Не знаю, — на душе стало еще хуже, чем было.
— Я это… — снова небольшая пауза. — Слово за тебя замолвил. Не знаю, поможет или нет. Но спрашивали, как ты себя ведешь и мое мнение. Я сказал, что нужно оставить. Иди.
— Есть! — я развернулся, чтобы продолжить свой забег.
— Стой. Иди сюда, — он поманил меня пальцем, я подошел. — Скажешь, что возглавил колонну, чтобы не допустить кровопролития. Понял? — я кивнул. — Стой на этом, пусть режут на куски. Спас, мол, ситуацию. Дело заминают, поэтому, глубоко копать не должны. Но никому про меня. Ни слова. Понял?
— Спасибо, товарищ капитан! — вырвалось у меня совершенно искренне.
В многотысячном коллективе лагеря кто-то замолвил за меня доброе слово.
— Давай… Иди, Миронов, — Вертков внимательно смотрел на меня.
Я молча кивнул. В душе загорелся огонек надежды.
Верткова за глаза называли «Слоном». За его медлительность. Но для меня сейчас он был спасителем. Все-таки ротный, пусть на абитуре, но знает всех своих подчиненных. К его мнению должны были прислушаться!
