День курсанта - Вячеслав Николаевич Миронов

Мы идем. Ночь. Роса покрыла всю траву и листву и сверкает серебром под яркой луной.

Мы — это около тысячи человек абитуры (абитуриентов) Кемеровского Высшего Военного командного училища связи.

Живем мы в тридцати километрах от славного города Кемерово, в учебном центре не менее славного училища, чем сам город.

Рядом с учебным центром, всего-то в трех километрах находится деревня со смешным названием Ягуново, рядом угольная шахта с таким же названием. Наверное, шахтер такой был. Все же называли эту деревню Ягуновкой.

Трое из нашей абитуры пошли в самоход (самовольная отлучка), и дернул их черт пойти на танцы в местный клуб. Естественно, что с местными парнями завязалась драка. Троим против многих деревенских парней стоять сложно. Шансов одержать победу «умением, а не числом» у наших из абитуры не получилось. А получились травмы.

Одному из наших пробили дубиной голову. Двое быстро ретировались назад в наш лагерь и пробежали по палаткам.

— Мужики, вставайте, наших в Ягуновке убивают! Вставайте, пошли!

— Пошли!

— Идем!

— Вперед!

— Как убивают?

— Хрен его знает!

— Но надо идти! Надо!

— Пошли!

— Вперед!

На часах было начало четвертого утра, середина июля 1984 года.

И мы пошли.

Я не скажу, что пошел весь лагерь. Нет, но, примерно четверть пошла. Некоторые возвращались назад. Таких были единицы.

В военной организации должен быть командир. И вот толпа, идущая выручать своих в деревню, тоже была полувоенной организацией. И нужен был командир. И я им стал. Почему? Черт его знает. Просто принял командование толпы, идущей в деревню, на себя.

Мы были злые как собаки. Нет, мы не были курсантами. Мы просто хотели ими стать. И сдавали вступительные экзамены. За короткий срок мы сплотились, стали одним коллективом, одним организмом.

И хоть каждый из нас был конкурентом другому, но мы переживали друг за друга. И с сожалением провожали того, кто не сдал очередной экзамен. А тут нам говорят, что кто-то из абитуры лежит избитый в деревне.

Никто толком и не знал, сколько народу там осталось. Сонное воображение юных людей рисовало картину, что человек десять наших бьется в деревне, отбиваясь от толп, наседающих злых деревенских парней. Руки сжимаются в кулаки, и мы идем вперед, спотыкаясь в неверном свете о корни деревьев, запинаясь о норы сусликов. Вперед, вперед, только вперед! Товарищи гибнут. Их убьют. Только вперед!

Я передвигался вдоль строя. Именно строя. Нас приучили за две недели ходить строем. И мы идем строем. Мы не военные, мы — кандидаты в курсанты. Но мы идем в колонну по четыре.