И вот наступил день «мандатки»!
С утра все чистились, как могли, гладились — на ночь укладывали брюки под свой матрац. Подстригали друг друга, правда, не очень получалось. Многие после этого обривали голову наголо. И по лагерю то тут, то там мелькали голые, матово блестящие шары голов.
На мандатной комиссии присутствовал сам начальник училища.
На комиссии необходимо было заявить, на какую специальность ты желаешь пойти. На радиста или многоканальщика.
Так как отец у меня закончил это же училище и был связистом, он перед моим отъездом напутствовал меня:
— Запомни, сын. Элита в войсках — это связь. Именно они отбирают первыми себе людей. Уже после них набирают остальные рода и виды войск. Танкист никогда не станет связистом. Точно так же и в связи. Радисты отбирают себе людей первыми. Тут нужен слух, смекалка, воля к победе. Никогда ЗАСовец или многоканальщик не станет радистом, а вот радист всегда может стать кем угодно, освоить любую смежную связную специальность. И командиры частей в войсках связи почти всегда радисты, потому что он знает, как организовывать всю связь. Поэтому, если будет выбор — иди в радисты. Будет поначалу тяжело, но потом втянешься и поймешь, что я прав.
У кого отцы были военные, использовали одну хитрость — они щеголяли по лагерю в старых военных рубашках отцов.
Я не был исключением и поэтому на мандатную комиссию надел военную рубашку отца.
Вызывали по списку, в зависимости от результатов экзаменов. Первыми шли те, кто был уже зачислен: солдаты из войск и представители союзных республик. А потом уже простая «абитура».
Я был в числе первых пятидесяти.
Сказать, что я не волновался — ничего не сказать. Ноги подкашивались от волнения, во рту все пересохло, кровь гудела в голове.
На входе в зал заседания стоял курсант и инструктировал:
— Значит так. Заходишь строевым шагом и обращаешься к тому полковнику, что посередине: «Товарищ полковник, абитуриент такой-то для прохождения мандатной комиссии прибыл!» Потом отвечаешь на вопросы. Как можно короче. «Есть! Так точно!» И не вздумай задерживать комиссию, им целый батальон надо пропустить.
Открылась дверь — это курсант, что внутри стоял, открыл и выпустил оттуда красного, как рак, с ошалевшими, ничего не видящего от волнения глазами, абитуриента.
— Приняли! — шепотом закричал он, тот курсант, что инструктировал меня, показал ему увесистый кулак, чтобы не шумел.
— Заходи! — тот, что у двери махнул мне.
Изо всех сил изображая строевой шаг, то, что видел я в кино по телевизору, на строевых занятиях у отца в части, я вошел в зал, сделал левый поворот под прямым углом и остановился.
