Мистер Бейкон и Independence Hall | страница 19

– Знаете что, Анатолий Владимирович, я вам уступлю свое место зам. директора нового института, тем более, что мне предложили руководство отделом экономики жилья, и кафедра у меня в КИСИ. Вы там посидите немного, пока утихнет эта вакханалия, а потом решите, что делать дальше. Если вас заинтересует в дальнейшем преподавательская работа, то я попробую организовать вам профессуру на моей кафедре. А пока давайте подойдем к Куликову и к Виктору Дмитриевичу Елизарову и решим этот вопрос. Его, якобы, должны назначить директором нового института.

Свое обещание он сдержал и отдал свою должность Добровольскому. В дальнейшем Анатолий Владимирович, действительно, стал профессором и руководителем мастерской, только не в КИСИ, а в художественном институте.

Шел 1964-й год. Он приехал в Академию не для того, чтобы работать, а для того, чтобы попрощаться с многочисленными коллегами – друзьями и недругами.

Этими воспоминаниями отец делился со мной крайне редко, и то после того, как миновали все бури с гонениями на архитекторов. Архитектуру Крещатика мы иногда обсуждали, но относились к ней достаточно положительно. Отца только смущала техническая сторона вопроса. Все дома облицовывались плитками МК, заходившими хвостом в кладку. Это была удачная идея, значительно упрощавшая строительство. Но отец сказал мне, что Юровский с кафедры конструкций (которому я очень доверял) этого не одобрил. Он говорил, что эти плитки не смогут выдержать не только ста циклов замораживания, но и пятидесяти. Дальнейшие события показали, что Вениамин Моисеевич был прав. Архитектура же площади Калинина в мои учебные годы стала для нас привычной, и мы ее не обсуждали.

Для меня Майдан Незалежности был не просто центральной площадью. Площадь Калинина прошла через всю мою жизнь с самых детских лет, с самых первых воспоминаний.

Наша семья переехала из Харькова в Киев, когда в Киев перевели столицу Украины. Мне тогда был один год, так что похвастаться воспоминаниями этого времени мне, по понятным причинам, довольно трудно. Я не помню нашей жизни в съемных квартирах. Однако воспоминания о площади Калинина возникли у меня тогда, когда появились воспоминания вообще. Мы уже жили в кооперативном доме «Медик-2», запроектированном Павлом Федотовичем Алешиным на улице Новой возле театра Франка.

В раннем детстве я гулял с фребеличкой-немкой Марией Вильгельмовной. Почему-то у врачей, населявших наш дом, дети были, преимущественно, женского пола, что, как утверждали взрослые, указывало на то, что не будет войны. Как они были неправы, – оказывается, не все приметы сбываются. Мои гуляния омрачались тем, что в нашу группу, кроме меня, входили три девочки, которые предпочитали играть с куклами, закапывать подземные клады из листочков и стеклышек и совершенно игнорировали мои предложения играть в войну. Единственная игра, которую я разделял с ними была диаболо – эта игра была в то время модной.