Я спорить не стал. Взял фотку под расписку и нарисовал ее такой, как она есть. Соискатель был безмерно счастлив. Пусть простят меня этнографы, но до сих пор у меня ощущение, что такого инструмента в природе нет. Просто в тяжелые времена банд гражданской войны после очередного ограбления в обозе очередного батьки оказалась виолончель без смычка, которая попала в село, где какой-то умелец приспособился играть на ней, как на гитаре, народные песни. Поскольку у нее был басовитый голос по сравнению со скрипочками, ее назвали басоля. Но это лишь моя версия.
Самый неприятный казус у меня произошел с арфой. Я тщательно отработал все золотые завитушки и тонким рейсфедером наштриховал струны. Когда я принес эту арфу к Басенко, он не поленился, вынул лупу и сел пересчитывать струны. В конце он торжественно объявил, что пяти струн не хватает. Тут уже я взвинтился:
– Какую же это играет роль? Какой идиот сядет пересчитывать струны?
– Это вы на меня намекаете?
– Я имею в виду всех, кому это придет в голову. У вас же в тексте написано количество струн.
В ответ я прослушал длинную и скучнейшую лекцию о том, что такое энциклопедия, и каким образцом точности она должна быть. Басенко был до этого директором музыкального училища и слыл своим менторством. Его музыкальное прошлое натолкнуло меня на мысль. Жалко было терять рисунок, который отобрал 2 дня. Я спустился в подвал, где находилась библиотека издательства. Там, естественно, была Большая Советская Энциклопедия. Я попросил последний том и изучил состав редколлегии. Главным редактором музыкального отдела был академик Келдыш – фигура хорошо известная всему музыкальному миру. После этого я взял первый том с арфой и пересчитал струны (зрение тогда еще позволяло это сделать). Их оказалось на 9 меньше, чем у меня. Я выпросил этот том под документ на полчаса, положил его в сумку и вернулся к придирчивому Басенко.
– Вы что, так быстро переделали? – спросил он удивленно.
– А я ничего и не собираюсь переделывать. Вы академику Келдышу доверяете, Юрию Всеволодовичу?
– О, это самый крупный музыковед нашего времени.
– Так вот, его удовлетворяет значительно меньшее количество струн на рисунке.
– Не может быть!
Я торжественно вытащил том из сумки, открыл арфу, Петя вытащил лупу, а я начал приговаривать под руку:
– И вообще арфе три тысячи лет, она существует у разных народов и у каждого из них имеет свою модификацию, – причитал я, набравшись знаний в этом томе.
