Сталин, чуть помедлив, встал и показал залу, что аплодирует.
От обвала оваций, казалось, дребезжали хрустальные подвески на люстрах.
В антракте вождь подозвал Пономаренко.
— Я утром подписал Указ о наградах. Включите туда и этого казака без сабли. Хороший трюк. Эффектный. Продуманный.
Никто не решился выяснять: полет сабли был отрепетированным трюком, счастливо окончившейся случайностью или задуманной провокацией.
Усаживаясь после третьего звонка, вождь обернулся к Пономаренко:
— А почему в заключительном концерте не играет ваш хваленый джаз?
— Они работают в Летнем театре сада «Эрмитаж». Сегодня у них два концерта. Но по вашему приказанию, товарищ Сталин, в любой день.
— Товарищ Пономаренко, у товарища Сталина в другие дни есть еще кое-какие другие заботы. Послушаю оркестр в июне, во время отпуска.
И тут Пономаренко неосмотрительно, что называется, «ляпнул»:
— Джаз Эдди Рознера нарасхват: в июне гастролирует в республиках Средней Азии, затем у них Сибирь — плотный график.
Вождь медленно развернулся.
— А другого времени, товарищ Пономаренко, у меня не найдется. Значит: или в июне джаз приедет ко мне в Сочи, или я прерву отпуск и поеду к ним в Среднюю Азию.
Под взглядом вождя Пономаренко непроизвольно отступал, пока спиной не наткнулся на фигуру охранника, стоявшего у двери в ложу.
Близился финал концерта.
Огромную сцену Большого театра заполнили нарядно одетые сто пар, лихо отплясывающие «Лявониху».
Художник Лариса Бундина: «Моя бабушка — Янина Могилевская — танцевала «Лявониху» в первой паре. Ну, бабушка была фантазерка, могла и приукрасить. Но так утверждала».
На сцену к танцорам стекались с песнями и прискоками заявленные в сценариях отряды пограничников, колонны физкультурников, батальоны военных с женами, дети-скрипачи, девочки-«цыплята», шеренги фанфаристов-герольдов, стахановцы, хоры, ансамбли — тысяча поющих участников призвана была поразить Москву масштабностью, как экзотический сельский хор, как составленное из сабель слово, как неслыханный в СССР джаз.
Далее опять произошло непредвиденное. Началось с простой накладки.
Оркестр бодро заиграл вступление к белорусской песне, уже ставшей популярной в стране: «Будьте здоровы, живите богато!»
Но солистка Соколовская от волнения вместо этих привычных слов запела почему-то текст припева: «В зеленой дубраве мы ночевать будем.», да еще на полтона выше.
Дирижер Шнейдерман нашелся, крикнул музыкантам:
— С восьмой цифры! — и взмахнул дирижерской палочкой.
