Великий прево тем временем возглавлял колонну, которая шла на Двор чудес.
План штурма он составил давно.
Вот этот план — очень простой.
Трико подаст знак, что во Дворе чудес все спокойно и можно начинать. На каждой из трех улиц, которые вели в королевство Арго, следует устроить засаду — замаскированный пост из трехсот человек.
Когда сигнал будет подан, Монклар бесшумно проникнет во Двор чудес и займет его центр, построив в каре пятьдесят аркебузиров. Сразу после этого солдаты с факелами зайдут в дома и подожгут их. Жители в панике выскочат из домов.
Аркебузиры в каре начнут палить во все стороны, воры толпой кинутся в переулки. На площади все выгорит.
А на другой день начнется колоссальный процесс, который отправит на виселицу всех, кто спасется от огня и пуль.
Справедливости ради скажем, что этот план в огромной степени родился в воображении господина Лойолы, а оно у монаха было на редкость плодовито, если речь шла о поджогах и убийствах (ради спасения душ, само собой).
По дороге Монклар размышлял. Он думал о Манфреде и Лантене.
Сказать, что великий прево дошел до ненависти к этим людям, которых вовсе не знал, было бы, наверное, слишком. Сердце Монклара знало лишь одну страсть — горестные воспоминания о былом. Думы его были обращены к таинственному прошлому, которое всю его жизнь окутало саваном.
Нет, в Монкларе не было ненависти к двум юношам, которых он звал главарями бандитов, но делом чести для него было повесить их как можно скорей.
В сердце Монклара жила одна только скорбь, в уме — одна только мысль. Мысль эта — безусловное почитание верховной власти. Бог и наместники его на Земле должны повелевать как непререкаемые владыки. Бог — это Бог, а наместники его — такие люди, как Лойола, и такие государи, как Франциск I.
Напасть на Лойолу — значит напасть на Бога. Оскорбить короля — значит оскорбить Бога.
Но Манфред оскорбил короля. А Лантене напал на Лойолу.
Монклар даже не ставил в счет дерзость Манфреда, который вскочил на круп его лошади и угрожал ему, чтобы дать Лантене убежать. Тогда лишь он сам был в опасности, а это пустяк.
Но встать наперекор королю и Лойоле — это Монклар считал чудовищным преступлением, которому не было оправдания.
