Грустным было мое знакомство с ним. После похорон — пышные были похороны, торжественные, у нас умеют похоронить — все, кто смог и захотел, поехали с Новодевичьего кладбища на квартиру, чтобы помянуть покойника по русскому обычаю. Я не смог пойти, у меня была важная встреча в министерстве. Я пришел, когда все уже разошлись. Только какой-то полковник дремал на диване, он проснулся, засмущался, как сержант, и ушел, краснея и извиняясь.
Жуткое это зрелище — квартира после поминок. Заставленный грязными тарелками, бесконечный, из комнаты в комнату, стол, запах табака и водки, жирные следы на паркете, подтеки на скатерти, окурки и зловещая тишина. Одна Лена сидела за этим страшным столом, закрыв глаза.
В кабинете генерала я увидел Сергея Сергеевича. Он вынимал из письменного стола, из секретера какие-то папки, листал, некоторые откладывал, другие складывал в желтый большой портфель.
Я поздоровался. Он кивнул в ответ. Я постоял, смотря, как он возится в этих папках, не понимая, зачем это делает. Нужно что-то было сказать, впрочем, может, и не нужно, но молча стоять тоже глупо, и я сказал:
— Какой был человек!
— Да, — сухо ответил он.
Я снова помолчал. И опять сказал:
— Я не знал, что вы были друзьями… Ваши фильмы…
— Не надо, — прервал он. — Потом…
Лена позвала меня:
— Не мешай ему. Посиди здесь.
— Что он там ищет?
— Не знаю. Папа словно чувствовал, что умрет. Он велел все бумаги передать ему.
— Зачем?
— Не знаю.
Сергей Сергеевич долго возился в кабинете. Наконец вышел, попросил меня подогнать к дому такси. Я сходил за машиной. Когда вернулся, он сказал:
— Просьба у меня. Пусть это, — он показал на портфель, — между нами останется. Тут, предположим, книги. Мои. Скопились у генерала. Больше ничего. Может, кто полюбопытствует, так, пожалуйста. Я здесь не был. Это не моя просьба. Генерала. Хорошо?
— Что за таинственность такая? — спросил я Лену, когда он ушел.
— Не знаю, — сказала она и заплакала. — Не все ли равно теперь!
На следующий день Сергей Сергеевич позвонил, пригласил нас к себе. Я давно так не смеялся, как в тот вечер: он был в ударе. Потом-то я понял, что он специально старался, чтобы развеселить Лену. Позже, узнав его ближе, я с удивлением открыл, что этот знаменитый комедийный актер в обыденной жизни был задумчив, сосредоточен и совсем не так весел, как на экране.
Уже через много лет Сергей Сергеевич сказал мне:
— Знаете ли, молодой человек, что было, если бы соответствующие лица заглянули в то время в портфель, который вы любезно донесли тогда до такси? Рубили бы вы тайгу где-нибудь на Колыме. И я с вами.
