Америkа reload game (с редакционными примечаниями) | страница 20

Началось всё с того, что многие бойцы мексиканской армии, попавшие в плен по ходу той «Шестинедельной войны» (в Мадриде, спасая лицо, объявили, что никакой войны, собственно, и не было – так, вооруженные стычки между мексиканскими и русскими золотоискателями на спорной территории, статус которой будет определен позже), после заключения перемирия наотрез отказались из того русского плена возвращаться. А дальше – никто и глазом не успел моргнуть, как калифорнийские кабальерос массово переженились на нежных светлокудрых северянках, а военные и гражданские служащие Компании – на страстных чернооких сеньоритах. Как-то сам собою решился и вопрос о «естественных границах»: таковой стала речушка со смешным для русского слуха названием Порсьюнкула*

*Поселок под названием El Pueblo de Nuestra Señora la Reina de los Ángeles sobre El Río Porciúncula (исп. : Селение Девы Марии, Царицы Ангелов, на реке Порсьюнкула), ныне — Лос-Анджелес, был основан 4 сентября 1781 (прим. ред. ).

(Поросячий ручей, по-нашему), по берегам которой выросли два пограничных поселка – Лос-Анджелес с южной, испанской стороны и Новоархангельское с русской. Поселки стремительно разрослись и слились в единый город, где русские перемешались с испанцами и индейцами до полной уже неразличимости исходных корней; именно здесь впервые зазвучало самоназвание «калифорнийцы» и обрело популярность демократичное обращение «compañero», сделавшееся вскоре среди компанейского люда всеобщим, снизу доверху. Неудивительно, что испанский губернатор в Сан-Диего (имевший обыкновенно русскую жену и кучу родственников, ведущих дела и делишки с Компанией) прислушивался к мнению Петрограда с неменьшим вниманием, чем к указаниям далекого Мехико, а пуще того – Мадрида.

Вознесенная на российский трон вихрем бестолково подготовленного, но отважно исполненного pronunciamiento дочь Петра Великого была красавица и умница, и первое из этих обстоятельств, к сожалению, почти полностью заслонило от потомков второе. Ей не слишком повезло с историографами: царствование Елизаветы Кроткой как-то всегда терялось в тени блистательного правления ее преемницы, Екатерины Великой (добывшей, кстати, престол не менее предосудительным способом, но, как позже сама же она и