— Это не меняет дела. У меня на примете есть исключительная квартира, но нам придется поторопиться.
Карл, больше для очистки совести, осведомился, где она находится.
Итальянец несколько смутился.
— В Париоли, в самом лучшем районе, да вы и без меня это знаете. Вашей жене не придется искать себе друзей — столько там американцев. И японцев, и индусов не меньше — вдруг вам по вкусу смешанное общество.
— В Париоли, — буркнул Карл. — И сколько же просят?
— Каких-то шестьдесят пять тысяч, — потупился Бевилаква.
— Каких-то? И все равно, за такие деньги там сдадут разве что конуру.
— Вот и нет, это очень славная квартирка — новехонькая, с большой супружеской спальней и спаленкой поменьше, при них все, что положено, включая прекрасную кухню. Ну а лично вам очень понравится великолепная лоджия.
— А вы сами-то видели эту квартиру?
— Я говорил с горничной — она уверяет, что владелец квартиры очень хочет ее сдать. Он на следующей неделе уезжает по делам в Турин. Горничная — моя старая знакомая. Она божится, что квартира — лучше не бывает.
Карл задумался. Шестьдесят пять тысяч лир — это примерно сто пять долларов.
— Ладно, — не сразу сказал он. — Давайте посмотрим эту вашу квартиру.
***
В последнюю минуту они вскочили в трамвай, отыскали два места рядом. На каждой остановке Бевилаква в нетерпении выглядывал в окно. По дороге он рассказал Карлу о своей тяжелой жизни. Он родился восьмым по счету из двенадцати детей, в живых осталось всего пятеро. Ни один из них ни разу не наелся досыта, хотя спагетти они наворачивали ведрами. На одиннадцатом году ему пришлось бросить школу и пойти работать. В войну его дважды ранили — раз американцы, когда наступали, и раз немцы, когда отступали. Отец его погиб во время бомбежки Рима союзниками, в той же бомбежке разворотило могилу его матери на Cimitero Verano[9].
— Англичане, те били прицельно, а американцы швыряли бомбы куда ни попадя. Вам хорошо — вы богатые. Карл сказал, что очень сожалеет о бомбежках.
— И все равно американцы мне больше нравятся, — продолжал Бевилаква. — Они похожи на итальянцев — у них тоже душа нараспашку. Вот почему я стараюсь им помочь, когда они приезжают сюда. Англичане, про них никогда не знаешь, что у них в душе. Цедят сквозь зубы. — Он помычал сквозь зубы.
По дороге к пьяцца Эуклиде Бевилаква спросил Карла, не найдется ли у него американской сигареты.
— Я не курю, — извиняющимся голосом сказал Карл.
Бевилаква пожал плечами и прибавил шагу.
