– А вложить денежки в прибыльное дело?
– Ну, это сам Бог велел! Кому от этого вред? Народу только польза! А для нас именно благо народа – высшая цель!
– А закон?
– А что закон? Закон, знаете ли, не догма, а руководство к действию. Вон даже в суде вам за одно и то же преступление могут дать и три года условно, и десять лет с конфискацией… Не-ет, все должно быть так, как лучше народу.
– А как лучше народу…
– Решаем мы!
– А если народ против? Ну, вот не нравится ему, и все тут!
– Так ведь народ – он как ребенок, сам своей выгоды толком не понимает. Вот помню, сын у меня после школы заладил: пойду служить в армию! Всех его друзей-то забрили. Я его, конечно, прижал как следует: учись, мол, дурак, пока я в силе. Теперь вот он свою фирму организовал. С привлечением иностранных инвесторов! Женил его на прекрасной девчонке. Словом, живет – горя не знает. И мне спасибо говорит. Так и народ: покричит, поерепенится – да и успокоится. А завтра сам спасибо скажет, еще и в ножки поклонится!
Поезд стал притормаживать. Иван Кузьмич выглянул в окно, подтянул галстук.
– Ну, Михал Борисыч, по последней! Я уже на месте…
Миша ткнул стаканом куда-то вперед, услышал глуховатый отзвук, не ощущая ни вкуса, ни крепости, вылил водку в рот. «Все!» – успел подумать он. И отключился.
– Эх, и кинули же вас тогда! Как последних лохов…
Золя Кац махнул очередную стопку и смачно захрустел малосольным огурчиком.
– Ну и здоров же ты пить! – восхитился Миша Максаков, следуя его примеру. – Прям как чистокровный русак.
– А я и есть русак, – захохотал Кац. – Это здесь я евреем числился. А на земле обетованной таких, как я, только русскими и зовут.
И он разлил по стопкам очередную порцию «Губернаторской»…
Часа два назад, возвращаясь из булочной, Миша неожиданно нос к носу столкнулся с бывшим соседом по дому и одноклассником, который в одночасье превратился в израильтянина. После радостных возгласов и объятий они привычно затарились спиртным и отправились к Мише, где и устроились на кухне, благо Мишино семейство в полном составе отправилось на выходные в деревню, к бабушке.
Уговорив по тарелке борща и солидной порции котлет с макаронами, приятели откупорили вторую бутылку русского национального напитка и перешли к беседе «за жизнь». Тут-то вдруг и всплыл пресловутый августовский «дефолт».
– Ты когда, говоришь, уехал из России? – уточнил Миша. – Не забыл еще?
– Да ты что! – махнул рукой Золя. – Отлично помню! Только я сошел с самолета, а мне говорят: вовремя ты смылся, поц, там у вас «дефолт» объявили.
