«О! Навоображал».
Он вернулся к реальности.
«А что мне мешает организовать всё, что я видел?»
Больная нога покоилась на диванае. Он поглядел на неё.
«Подобные сочинительства хороши, когда не мешают вот такие вещи».
Он принялся поглаживать ногу. Сравнил её со здоровой. Да, больная толще. Ему что-то не понравилось и у него возник вопрос.
– Ма-аш, слышишь, – крикнул он жене, чтобы она услышала в другой комнате. Она не откликнусь, но подошла и встала в дверях. Он заметил её.
– Нездоровая ситуация. Смотри. Разницу видишь?
Ей, жене, дали наконец-то слово.
«Знать, моя очередь!»
Она давно знала, что надо сказать. Но разве кто спрашивал.
– Разница началась, когда ты домой вернулся от этой. Она не произнесла имя своей тёзки, вставшей между ней и мужем. Ей казалось, что произнося своё имя, но подразумевая ту коварную женщину, она тем самым оскорбляет ни за что доброе имя Маша.
– Не знаю, почему ты врачам правду не скажешь. В Питер позвони, запускаешь болезнь.
Он недовольно, не скрывая этого посмотрел ей в глаза, желая смутить. Она не поддалась. Когда воспитываешь детей, от них только и ждёшь капризов, обид, упрямства – оригинальный метод отстаивать желания и характер. В быту Семён напоминал маленького ребёнка с его пустыми угрозами. Поплачет и прибежит, чтобы молча прижаться, убедиться, что его любят и он не отвергнут.
– Опять за своё, – он смягчился.
Но принятую стойку не ослабил, чтобы не показать свою слабость, не задеть мужское самолюбие и не потерять достоинства.
– Так есть разница?
– Конечно, есть.
За минуту доверия она простила все обиды, нанесённые ранее.
– А мне кажется, нет, – больше для своего успокоения сказал он, опять же противопоставляя себя ей. – Как заболела, она всегда как-то утолщённей была.
– Чепуху не говори.
Многословия в такие минуты муж не выносил.
– Боль снова пришла. Помнишь, как раньше? Она не острая, в колене, а глубокая и медленная, на всю ногу, потом в тело переходит. Силы отнимает. Немного страшно. В Германии похожее состояние пережил.
– Плохи дела. Думаю, в Питер звонить следует, – она хотела достучаться до него.
– Что бы ты понимала! – и упрямо отвернулся, думая о назойливости жены, которая никак не хочет его понять.
