Глаза заслезились, потекли слюни и сопли.
«Апчхи!» – он чихнул.
Изо рта, из носа в разные стороны полетели брызги. Он едва успел прикрыть кулёк и скрутить его, чтобы не рассыпать. Через несколько минут чихоты, Семён пришёл в себя. Сотрясавшаяся ещё от редких чихов голова как будто была наполнена жидкостью вперемешку с этой отвратительной коричневатой пылью, которую хотелось исторгнуть из себя. Казалось, что она проникла повсюду. Утирая слёзы руками занёс и туда эту въедливую пыльцу.
Кошмар всё же закончился. Белое в красных пятнах лицо было таким, словно он сокрушался в детской истерике беспрерывно несколько часов.
– Сегодня в последний раз. Надо перерыв сделать. Лекарство дала. Я полечусь, думаю, потом вернёмся. Её пассы целительны – спору нет. Но дорога в сотню километров изматывает сильнее, чем польза этой доброй тётушки. Думаю, за те деньги, что я плачу, она бы могла приехать сама. Езди и езди. Талантливый предприниматель.
– Прервать лечение захотел? Смотри сам, – Маша расстроилась.
Настроение упало. Только она похихикивала, а тут как ветром сдуло хорошее настроение.
– Ты находишь целесообразными её действия? – спросил Семён. – Поставила меня на ноги, крикнула: «Брось костыли, брось! Иди на меня, что стоишь? Вылупился. Иди, кому говорю». Я думаю, она издевается. Глупо. Но я винить её не могу. Я приехал по собственной инициативе. Но понял – хватит. Единственно, что в кузнице, где она куёт деньги, – Бога точно нет. И не было.
Она смешалась.
– Доля правды есть в твоих словах. Но главное, что мы всё это время вместе. Далеко от твоих врагов. Разве этого мало?, То что она даёт, безвредно, заряжено энергетикой сверхчеловека, можно сказать, святого. С точки зрения веры, это символы. А вера в символы, даже в истории много примеров, выручала Россию, людей. Издревле. Не правда ли?
– Да, правда.
Его глаза осоловели, в такт неровностям на дороге он клевал носом. Усталость подломила его, и, вроде прислушиваясь к продолжавшей говорить Маше, он сквозь сон будто улавливал некие слова, поднимал голову, открывал глаза и снова закрывал.
Семён сидел на мягком диване и несколько отрешённо, забыла где находится, смотрел в одну точку на стене. Всё это время его мысли были заняты яркими сочными картинками какой-то небывалой действительности. Он с удовольствием просматривал их, иногда задерживал на какой-нибудь для более тщательного разбора, некоторые фрагменты-события перелистывал поскорее на самом интересном месте, чтобы позже вернуться к ним и разглядеть, как фотографию.
