Он был словно поднят над суетой.
«Ну и что, если и сплю с ней? Разве имеет значение, с кем я сплю? Забивать голову чепухой? Радости земные, они же мгновенны, как вспышка. Хотя другим, будь у них цель, состояние счастья было бы обеспечено. Тогда почему она скучает без меня, а, имея возможность быть со мной, не спешит вернуться под мой бочок, уезжает к подруге? Суета».
Вокруг пахло то липовым цветом, то терпким дубом. Рябило в глазах от яркого, насыщенного зелёного цвета.
Трава тоже имеет запах. Городская, та пахнет свежестью после дождя, напоминает огуречный лосьон, неоднократно разбавленный водой. В деревне запах травы насыщеннее, от него никуда не денешься, он повсюду, будто вобрал в себя ароматы всех ветров, пропитался ими без разбора и держит над собой так, что вдохнёшь – голова кружится. Высуши траву – сеном станет, а всё равно густоты и полноты не иссушишь. И зимой напомнит.
Повсюду возникали и наваливались дела, без просветов, и он ничего не успевал. Планировал, переносил, извинялся, но изменить что-то или повлиять на обстоятельства не мог. Апатия овладела им. Хотелось отдохнуть, а ведь не устал. Чем меньше работал, тем больше подламывался от усталости.
Прогулка вымотала напрочь. Семён пожаловался Маше на питерского врача, рекомендовавшего больше ходить пешком.
– А ты не ходи. Скажи жене, что на прогулке, а мы в машине предадимся любви. А хочешь, на квартиру нашу поедем. Неласковый ты стал в последнее время. Желание на меня пропадает. Не любишь меня, да?
– Нет. Ничего не изменилось. Отвези домой. Полежать хочу.
Она повезла его домой.
Прощаясь, она прижалась к нему минут на десять.
– Я позвоню, как приеду. Не хочу оставлять тебя с ней. Ни на минуту.
Не успел он успокоиться, что требовалось для того, чтобы прийти в себя, как требуется верующему человеку прочесть молитву перед сном для успокоения души, как раздался звонок.
– Милёночек мой, я уже соскучилась.
Он прошёл в кабинет и сел за стол. Лёгкое раздражение овладело им. Он оправдывал её. Ему стало жаль маленькую девочку.
«Бездельница, ей нечем занять себя. Весь мир для неё – я, пространство вокруг – я, свободное время – я, смысл – я. Она нашла себя во мне. Никакого увлечения, никакого занятия, только я. Я и снова я. Как же я обидел мою девочку, вернувшись в семью».
Он перевёл взгляд на окно, из ночного сумрака накатило чувство вины. Он услышал шаги. Посмотрел на открытую дверь.
«Кто-то прошёл».
Снова шаги. Жена тенью шуршала мимо со стаканом воды.
