Он выпил залпом, положил в карман конфету, расплатился а молча вышел.
Утром бодрый голос поездного радиоузла объявил:
«Прибываем на станцию Брест. После таможенного и пограничного досмотров можно выходить. Стоянка поезда два часа. Просим всех зайти в свои купе».
Костя сказал:
— Поедем Брестскую крепость смотреть?
— Нет, я не поеду, поезжай сам, — ответил Крылов.
— Вы же обещали.
— Не могу, Костя, у меня другой маршрут.
Костя совсем обозлился. Что могло случиться? Ехали в Берлин, и у Крылова было отличное настроение. В Бресте пошли смотреть, как меняли тележки вагонов с широкой колеи на более узкую. Это происходило ночью, при ярком свете прожекторов. А мемориал — он сам предложил — решили посмотреть на обратном пути, времени для этого вполне достаточно. И на вокзале в Берлине был веселым. Все изменилось после проклятого гестаповского донесения. Но при чем здесь он? И почему ничего не хочет объяснить?
Таможенники не стали проверять их чемоданы, спросили лишь — не везут ли фрукты или овощи. Пограничники взяли паспорта, осмотрели купе и ушли.
«Ну и бог с ним», — в который раз решил Костя и обратился к врачу:
— Интересно, что поставят в графе «Место рождения»? Поезд «Москва — Берлин»?
— Ну, конечно, Москва. Женщина-то наша, советская.
— Как же Москва? Спросят, где справка из роддома. Нет, скажут, вы сюда с готовым ребенком явились. — И они рассмеялись.
Крылов не слышал их. Думал.
К выходу Костя шел рядом с Крыловым, к которому с раздражением обратился проводник:
— Вещи зачем же? Никуда не денутся, не беспокойтесь.
— Да нет, я схожу здесь, — как-то обреченно ответил Сергей Александрович.
— Вы же сказали — до Москвы.
— Мало кто чего говорит, — вздохнул Крылов. — Проверять надо. Проверять — вот главное.
— А я и проверил, — недовольно проворчал проводник. — Билет у вас до Москвы.
На перроне Крылов сказал:
— Не теряй времени, поезжай смотреть мемориал, у вокзала всегда есть такси.
— Значит, успею, если есть такси. Я провожу вас.
— Меня некуда провожать, я — на вокзальный переговорный пункт.
— Тем более… Близко.
На почте Крылов заказал Берлин.
— Все-таки что мне сказать в редакции, Сергей Александрович?
— Я тебе уже ответил — ничего не говори. Я сам позвоню главному.
— Нет, ребятам что сказать?
— Отшутись, ты это умеешь.
Крылов взглянул на часы. Сунул голову в окошко:
— Девушка, переведите мой разговор на срочный.
— Втрое дороже.
— Хоть впятеро.
Вскоре она пригласила его в кабину. Костю разбирали и любопытство и беспокойство. Кабина большая, будь что будет — тоже вошел. Выгонит — значит, выгонит. Но Крылов не обратил на него внимания.
