– Ни до, ни после не слышал я такой песни, и больше не надеюсь услышать.
– Но у тебя остается память, ты можешь сидеть у её могилы.
– Да. Что мне ещё остается? – Кролик печально поднял глаза к небу, затем обернулся к Пико. – Ты не… ты не останешься со мной, юный путник? Я одинок, а ты такой славный собеседник.
Мгновение Пико колебался, не прервать ли свое путешествие и не остаться ли жить в кроличьей норе. Тихая, мирная жизнь со своими радостями, так похожая на жизнь в библиотеке. Но тут же печально покачал головой.
– И я попал в тиски безрассудной любви, – произнес он. – История твоя лишь укрепила меня в решимости довести до конца мою историю, и я должен идти, – он поднялся.
– Сию минуту?
– Время дорого.
На это Кролик бросился к ногам Пико, обхватил его колени.
– Останься со мной, – взмолился он. – Останься со мной! – И так же резко встал, отряхнулся и водрузил на место очки.
– Нет, – сказал он. – Не буду тебя останавливать. Я пытался удержать птицу, и она умерла. Тебя я удерживать не стану.
Следы наши – те же семена; они – слова, и каждый – точно давшее корни зерно, что прорастает множеством побегов или умирает там, где упало. Тропинки, которыми идем мы, подобны засеянным бороздам; им ведомы сады, леса и поля, которые вырастают за нами и которые мы можем увидеть через многие годы и не узнать свое же порождение. Гляди, как далеко разлетаются семена по пашне, по песку взморья. И каждый след – как дитя своего предшественника, не способный стереть предыдущий, но с безраздельной властью над следующим; ему дана свобода выбора направления, но не места. Так история движется вперед через лес страниц.
Неделю Пико уходил дальше и дальше, рассказывая и пересказывая истории, услышанные за время путешествия. Как-то заметив, что дышится тяжелее, он понял, что дорога пошла вверх, и к полудню следующего дня местность стала труднопроходимой. Он взбирался на холмы и спускался в низины, где журчали ручейки – обычно не шире его ступни, но бывало, приходилось их перепрыгивать или идти вброд, закатав штаны до колен и с башмаками в руке.
Возле ручьев он разбивал стоянку, тихое журчанье воды приятно сопутствовало чтению у костра, а открыв тетрадь для записей, он отыскивал слова в говоре струй.
