И тут вмешалась неизбежная детская ревность. Братья и сестры – всегда соперники, знают они о том или нет. Недостаток способностей настолько меня пугал, что я уже не сомневалась: один из нас должен умереть – просто чтобы дать жить другому. Как-то среди дня я зашла к нему в комнату – картина, над которой он работал, была так прекрасна, что меня захлестнули эмоции: я схватила нож для смешивания красок и перерезала ему горло. Мне сразу стало легко на душе. Кровь окрасила пустые участки холста, картина была закончена. Так я убила брата, свершив тем самым самый отвратительный поступок из всех возможных, – убила, чтобы спастись самой, а потом, хотя родители никогда не подумали бы на меня, я навсегда оставила город. Скитания привели меня к разбойникам, где оказалось, что и я не без таланта – у меня был дар отнимать чужую жизнь.
Оттого, библиотекарь, я и прирезала бы тебя за эти стихи, ведь чужой талант всегда напоминает о собственной скудости. Только в последнее время мне все чаще хочется ночных песен и танцев, там в лагере, где я королева разбойников. А что мне ещё остается? Что мне остается, скажи?
– Вот, – сказал Пико, – выпей ещё вина. Держи бокал ровнее. Дай-ка я сверну тебе сигарету.
Во время следующего ночного набега на город Пико вдруг понял, что они оказались под башней Сиси, и попросил Адеви подождать.
– Но ведь это жилище крылатых, – возразила она. – У них нет золота.
– Мне нужно другое сокровище, – ответил он, поднимаясь по винтовой лестнице. И, открыв замок на верхней площадке, вошел в комнату ветров, где над головой висели луковицы колоколов, а всю обстановку составляли несколько сундуков тикового дерева. Крылатые люди спали по краям лишенных перил балконов, точно громадные орлы, сложив над головой крылья и словно укутавшись в покрывала из перьев.
Сиси устроилась у самого края балкона, лицом к прибою, и с внезапным ужасом Пико понял, что она не спит, что крылья не укрывают её голову и только шум волн внизу не дает ей услышать его шаги.
Мгновение он колебался, не подойти ли к ней и не заговорить ли, но лишь покачал головой, осудив себя за безрассудство. Порывшись в мешке, он тихо извлек золотую цепочку, добытую этой ночью, и повесил на дверную ручку. Затем, последний раз посмотрев на Сиси, закрыл дверь и спустился к Адеви.
На коньке крыши, в чертогах сов, они сидели над морем, укрытые мантией звезд.
– Взгляни туда, где о коралловую стену разбиваются волны, – проговорил Пико. – Когда-то я сидел там и смотрел, как играет с ветром моя любимая. Адеви, тебе случалось любить?
