Краюшка хлеба да вина кувшин | страница 9



— Бродяга — не «оно», отец, это живой человек. Пусть он появился на свет не так, как мы с вами, но это не значит, что он не способен чувствовать. Это не значит, что он не нуждается в любви и милосердии. Напротив, любовь и милосердие ему жизненно необходимы.

— Он, значит, — резко проговорил Гийом. — Он — выродок перед лицом Господа! Он не имеет права на существование!

— Но все-таки он существует. И он будет существовать и дальше, даже если вы от него отвернетесь.

— Это отродье, которое ты так рьяно защищаешь… оно умышленно умертвило ребенка в Швейцарии. И, быть может, не одного.

— А у нас во Франции, — возразила она, — Жиль де Рэ убил десятки детей. На суде и перед казнью он раскаялся. Вы стали бы судить его после раскаяния?

Отец Гийом молча смотрел на нее.

— Думаю, нет, — мягко проговорила она. — Прошу вас… почему вы не хотите отнестись к Бродяге с тем же милосердием? Его беда в том, что он никогда не был аристократом, который всегда лучше других знает, как ему поступить.

— Но его появление на свет было бесчеловечным, хуже, чем у самых низших животных, — отец Гийом отпрянул от стола со стоном, полным страданий. Несмотря на разочарование, Жизель почувствовала жалость к нему. Что такое довелось ему пережить, что заставило его сердце и разум так категорично воспринимать некоторые темы?

— Что ж, хорошо. За те несколько недель, которые он прятался здесь, он не причинил никому вреда. Думаю, выгонять его было бы не по-христиански. Но, Жизель… пожалуйста, не дай ему попадаться мне на глаза. И, если он захочет уйти, не отговаривай его.

Она моргнула.

— Неужели в вашем сердце не найдется чуть больше милости для него?

— Напротив. Думаю, я и так проявил гораздо больше милости, чем он привык видеть от людей.

О, доводы отца Гийома вызывали сомнения. Конечно, она искушала судьбу, так откровенно подвергая сомнению его авторитет. По крайней мере, начало положено, и, быть может, через пару дней его сердце смягчится.

Она собралась было уходить, но у самого порога вспомнила:

— Отец! Отчего вы плакали, когда я пришла к вам?

Он стоял посреди комнаты, закутанный в свою рясу, совершенно потерянный. Казалось, меньше всего на свете он хочет отвечать на этот вопрос. Наконец, он заговорил:

— Перед самым рассветом подъехала машина. Ты слышала?

Жизель покачала головой.

— Мы с Бродягой были слишком увлечены беседой…

— Двоюродный брат Генри Сансона приехал из Нанта, чтобы поделиться новостью с Генри. А Генри пришел ко мне… я думаю, большинство жителей Шато-сюр-лак уже все знают, — отец затряс головой и опустился на стул. — Союзники вторглись на территорию Северной Африки. Германия решила нарушить соглашение о перемирии… и оккупировать всю Францию. Война? Она добралась и до нас, Жизель.