Он надеялся, что там, внизу, осмелеет. На скамейке целовалась влюбленная пара.
— Присядем?
Они сняли рюкзаки и положили их у ног. Одной помехой меньше.
— Что ты думаешь о Захре? — спросила Беатрис.
— Она славная.
— У тебя все славные! А что она на тебя пялится томными глазищами, как влюбленная треска, — это ты заметил?
Клебер задохнулся и онемел, как та самая треска.
— Жалуется, у нее отец строгий. Будешь строгим, когда дочке самой неймется.
Клеберу вдруг захотелось домой, в компанию месье Крокроля.
Но Беатрис продолжала:
— А тебе такие нравятся?
И придвинулась к нему вплотную. Похоже, у него перехватили инициативу.
— У всех мальчишек одно на уме: какие у тебя бедра, какая грудь… Будто на детали тебя разнимают. Гадко это, противно, понимаешь?
Клебер замямлил, что совсем не все… бывают, спору нет, помешанные на этом деле… но многие ценят и романтические отношения… А под конец судорожно вздохнул и сказал:
— Ладно, мне пора домой. А то брат будет беспокоиться.
Он подобрал рюкзак и отлепился от Беатрис. Оба встали. «Надо ее поцеловать», — подумал Клебер. Его мужское достоинство было задето. «Сосчитаю до пяти и… Раз, два…» На счет «три» Беатрис сама его поцеловала. Ему осталось только обнять ее и ответить на поцелуй.
— Видишь, и ты такой же! — сказала Беатрис и оттолкнула его.
На мосту они разошлись в разные стороны. Клеберу казалось, что в живот ему вонзили острый нож.
— Умник! — закричал Клебер, врываясь в комнату.
Умник — он сидел на полу — задрал голову:
— Кто за тобой гонится?
Клебер едва переводил дух.
— Солдатик? — Умник вскочил на ноги. — У меня есть нож!
— Ладно-ладно. У меня тоже, — сказал Клебер и рухнул в кресло. — Есть все, что нужно… вроде бы…
Он закрыл лицо ладонями.
— Ты что, умер? — тихонько спросил Умник.
Ответа не последовало.
— Ку-ку…
Плюшевые уши защекотали Клебера по рукам.
— А, это ты, Крокроль… — он ласково погладил кролика.
— Месье Крокроль! — поправил Умник.
Клеберу было необходимо выговориться. Он посмотрел на брата.
— Знаешь, я поцеловался с девчонкой. С Беатрис, ты ее видел на дне рождения Корантена.
— Она злая, — выпалил Умник так быстро, что Клебер даже удивился.
— Да нет. Просто она…
Клебер задумался, как сказать. Деспотичная? Хищная? Агрессивная? Для Умника такие слова не годятся.
— Она хочет быть главнее всех. И я не знаю, что делать. Я как будто уже… не мужчина…
Клебер невольно усмехнулся — ну и сказанул! Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Умник постоял около него и шепнул сам себе:
