Когда летевшие куда-то высоко в небе люди вдруг резко сменили курс своих флаеров и спикировали на лесную дорогу – сердце Ивы ушло в пятки, и она поняла – это конец. Да, она пыталась бороться до последнего – но силы были слишком неравны, а конец слишком предсказуем. И именно с того самого момента, когда это всё началось, с появления осознания собственной обречённости, в мозгу девочки будто включился свет. Она не задумывалась – что, почему, как. Она не удивилась тому, что полуовощное состояние вдруг сменилось полноценной жизнью, полной красок – к сожалению, не всегда ярких и светлых. Она не обратила внимания, что разум её начал работать гораздо яснее, стал поднимать пласты знаний, о которых раньше даже и не подозревала…
Ужас, осознание близящейся кончины – и совершенно неожиданное, нежданное, внезапное спасение, в лице немощного старика, который зачем-то пришёл на помощь, не побоявшись жестоких и свирепых ратников княжича и его самого. Ива в первый раз видела такое – хоть человека, хоть не человека, который не отворачивается, не проходит мимо, не трусит перед лицом кого-то, кто вроде бы гораздо сильнее. Складывалось такое ощущение, что ему просто ничего не страшно, будто он либо потерял уже всё, чем дорожил, и потому ничего не боится, либо прошёл через все круги ада, возродившись, как феникс. Либо же – просто знает что-то такое, чего не знают остальные, и оттого окружающее кажется отнюдь не таким устрашающим…
Несмотря на то, что ей было очень больно и плохо – Ива впервые почувствовала тогда какое-то спокойствие, ощутила себя защищённой. Будто рядом с нею появился не старый, еле плетущийся человек, а настоящая каменная стена, не пробиваемая ничем, непроходимая ни для кого, защитник, который не даст в обиду ни похотливо смотрящим стражникам, ни жадным целителям, никому. Всё это было непривычно и неожиданно, и невообразимо приятно. Девочка будто купалась в тепле добрых глаз старика – никто никогда не смотрел на неё так, даже мать. Она наслаждалась каждой минутой, каждой секундой этой своей новой жизни, жадно впитывая её всем своим естеством.
И когда всё вновь резко сменилось, когда её судьба в очередной раз сделала резкий поворот, неуклюже задев своим сокрушающим всё и вся хвостом – чёрная пучина отчаяния и тоски, горести по случайно приобретённому и тут же утерянному, накрыла Иву с головой. Это было гораздо хуже, чем в первый раз, ведь чем больше теряешь – тем больше жалеешь этого. Руки опустились, пропало желание бороться – всё происходящее казалось злобной насмешкой, словно кто-то дразнил, сначала протягивая конфетку, а потом, мало того что резко убирал её, так ещё и ударял со всей силы по рукам, чтобы было не повадно.
