Кончилось всё внезапно. Вернее, боль-то осталась, заставляя тихо стонать. Нервная дрожь всё никак не могла отпустить. Слёзы текли не переставая, причём, даже не ручьями, а реками. Стальная хватка крепких мужских рук по-прежнему не давала возможности шелохнуться. Но – княжич больше не терзал трепещущую окровавленную плоть, он даже отвернулся. Что произошло, благодаря чему вдруг появилась передышка, жертва безумной и варварской жестокости не понимала: перед затуманенным взглядом прекрасных небесно-голубого цвета глаз плыли круги, а в ушах гулким стуком отдавался каждый удар бешено колотящегося сердечка.
А тем временем, перед Самсоном и его людьми стоял, тяжко опираясь на сучковатый посох, немощный старик в запылённом плаще.
– Чего ты сказал?… – недоверчиво переспросил его недовольный прерванной забавой княжич.
– Я сказал, отпустите её.
– Отпустить? Кровавые Боги, ты в своём уме, старик? Ты – жрец, это не твоё дело!
– Прокляну!
– Не смеши, я такие жертвы приношу Гневному, его благодать защитит! Мне проклятия не страшны, особенно, от таких жалких сморчков, как ты! Ступай своей дорогой, и радуйся, что не хочу руки об тебя марать, иначе бы проучил как надо!
Самсон отвернулся от этого смешного наглеца, осмелившегося отвлечь его, и приподнял за подбородок лицо своей жертвы. Он намеревался продолжить то, чем занимался, и не хотел тратить своё время на пустую болтовню с надоедливым стариком, которого спасал от немедленной расправы только жреческий сан.
– Если не отпустишь мою ученицу сейчас же, тебя не спасут даже жалкие подачки своему божку. Или ты готов так за раз испоганить карму?
– Ты безумен, это не твоя ученица! – снизошёл до ответа княжич, с силой сдавливая пальцами девичье личико. И – вдруг отпрянул, словно громом поражённый.
– Понял? Теперь – она моя ученица! Так что, проваливай со всей своей кодлой, да побыстрее! Урод…
– Мы ещё сквитаемся… – прошипел Самсон, отступая. Старик не ответил, молча провожая своими подслеповатыми глазами удаляющегося злодея и его подручных, и смотря, как те забираются в свои брошенные тут же неподалёку флаеры. Только когда небольшие юркие агрегаты взлетали один за другим и скрывались из виду за густыми кронами, жрец, опираясь на свой посох, заковылял к пострадавшей. Та, после того, как её отпустили – вернее, бросили – просто осталась лежать на земле, свернувшись калачиком.
– Как ты, бедненькая? Вот сволочи-то, а… На вот, держи! – дрожащая морщинистая рука протянула старый пыльный плащ. – Вижу не очень, но чувствую, подлечить тебя надо бы… Потому, надевай, да попробуем до города добраться, там должен целитель найтись. Идти-то сможешь? Я тебя поднять не смогу, если что, всё сама… Да, так, умничка… Давай, давай, чем скорее до эскулапа доберёмся, тем лучше будет. Облокотиться можешь, небось не упаду… Вот, хорошо…
