Однако в Ванкувере Ельцина занимала проблема, для решения которой нужно было как можно больше денег и как можно скорее. Речь шла о строительстве жилья для российских офицеров, которых Ельцин второпях пообещал вывести из стран Балтии в 1994 году. В американском пакете помощи на эти цели выделялось 6 млн. долларов. Узнав это, Ельцин сказал, что денег требуется гораздо больше, но эту просьбу он может высказать только в частном порядке, поскольку ему стыдно публично говорить о скверных условиях, в которых живет некогда гордая российская армия. "Палатки, Билл, ты представляешь, они живут в палатках!" - сказал Ельцин и добавил, что он должен что-то сделать, чтобы сохранить спокойствие в вооруженных силах. Ведь вдобавок к выводу войск из Балтии было предусмотрено сокращение их общей численности примерно наполовину.
Фундамент дружбы
Клинтон пообещал увеличить финансирование жилья для российских офицеров. Но как только денежный вопрос был решен, Ельцин неожиданно перешел в атаку, жалуясь на разные положения законодательства времен "холодной войны", сохранявшие силу в США. Ельцин упомянул принятую в 1974 году поправку Джексона-Вэника, увязавшую свободу торговли между двумя странами со свободой эмиграции из СССР, а также отмечавшуюся с 1959 года "Неделю угнетенных наций" с целью привлечь внимание к положению "угнетаемых" Советским Союзом европейских стран, включая страны Балтии.
Нелепость таких актов после развала СССР была очевидна, но ни Белый дом, ни конгресс не спешили их отменять. И хотя Тэлбот считает, что эти акты "на деле не имели никакого воздействия на российскую экономику и американо-российскую торговлю", для Ельцина они имели большое символическое значение. "Из-за них складывается впечатление, что с Россией обращаются как с коммунистической страной, а это оскорбляет меня как демократа", - заявил Ельцин и, войдя в роль обиженного человека, начал давить на своего визави. Он то укорял Клинтона, то льстил ему, пытался даже поймать на слове и заставить сделать публичное заявление об американских уступках. В ответ Клинтон лишь улыбался и кивал головой.
"Я мучился догадками, - пишет Тэлбот, - вспоминая размышления Клинтона о венской встрече Кеннеди и Хрущева. И когда мне представился случай поговорить с ним наедине, я спросил его, почему он позволил Ельцину так легко уйти? Разве это не опасно, если Ельцин, основываясь на первом впечатлении, решит, что Клинтон - слабый игрок?" "Нет, - уверенно возразил Клинтон. - Ельцин не столько добивался, чтобы я выглядел плохо, сколько пытался подчеркнуть, что он выглядит хорошо, чтобы показать это своим врагам дома. Вена была схваткой Хрущева с Кеннеди, а эта встреча - схваткой Ельцина с теми, кто пытается одолеть его".
