— Не понимаю.
— Джулия говорит по-французски. А я не умею.
— Но ты же только что разговаривала со мной.
— Не я. Джулия.
Я кивнул и посмотрел на нее внимательнее.
— Ясно. Ты — Джулиана. И ты не знаешь французский.
— Точно.
— Ты из Луизианы?
— Ага.
— А могу я, если захочу, побеседовать с Джулией?
Она пожала плечами.
— Конечно, но она почти не знает английского. А Джуни немного тормозит, так что вам лучше говорить со мной.
— Джуни?
— Она немножко знает французский, но не особенно умная. Зато умеет рисовать. И играть на пианино.
— Джуни, Джулиана и Джулия, — осторожно произнес я. — Итак, Джулиана…
— Да?
— Джуни и Джулия всегда… жили с тобой?
— Конечно.
За дверью послышался шорох. Там стоял Ричард Стивенс, главный врач нашей больницы. Он подслушивал разговор.
— Прошу прощения, Джулиана, — сказал я и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.
По выходным Стивенс обычно играл в теннис, а по рабочим дням изучал список больничных расходов и прилагал все усилия, чтобы не дать этому списку вырасти.
— Ну, как там? — спросил он, указывая на дверное стекло. Когда-то он изучал неврологию, поэтому почитал себя сведущим и в психиатрии.
— Пока не уверен, — ответил я. — Какая-то странная травма.
Стивенс кивнул.
— У нас ведь не психиатрическая больница. Выпишите ее как можно скорее. В идеале — сегодня, если получится.
Я открыл рот, собираясь протестовать, но Стивенс меня опередил:
— Нужна ваша помощь с тем шизофреником.
Я кивнул, бросил последний взгляд на Джулию и направился в свое отделение.
* * *
— Господи, Карен, ну и денек, — сказал я в тот вечер жене.
— Едва ли хуже, чем мой, — ответила она.
Я выложил на стол коробки с китайской едой.
По правде говоря, нам стоило бы следить за своим весом, а не лопать роллы с омлетом и свинину в сметанном соусе, но мы и помыслить не могли о готовке, после того как тратили целый час на дорогу до дома. Карен уже переоделась в спортивный костюм, который носила дома, и заколола свои светлые волосы. Я снял галстук и бросил его на табурет.
Она протянула мне две вилки.
— Тарелки, — напомнил я.
Ненавижу есть из коробок. Она пожала плечами, и я стал накрывать на стол.
Когда мы сели и положили на колени салфетки, она взяла пульт дистанционного управления, всегда лежавший где-нибудь неподалеку, и включила телевизор, таращившийся на нас из угла.
Звук с грохотом ворвался в кухню. Такую, казалось бы, уютную: шкафчики из вишни, белые стены, гранитная поверхность, сияющая в свете ламп. Но мне все это не очень-то нравилось. Стоило слегка звякнуть вилкой, и эхо тут же разносилось по всей комнате.
