Я расхохоталась. Стащила свой свитер и швырнула им в моего длинноволосого соседа. На пол посыпались деньги. Чтоб не наклоняться за ними, я попыталась засунуть их ногами под стол.
Вскоре я очутилась в коридоре. Мой сосед прижал меня к стенке и попытался поцеловать. У него были жесткие губы, и мне стало больно. Больно, когда тебя целует тот, кого не любишь.
Мне казалось в тот вечер, что я никого не люблю.
Я проснулась в Райкиной широкой постели среди вышитых подушечек. Слева на стене висел знакомый мне с детства ковер с оленятами на лесной опушке. Справа у самого моего уха по-богатырски храпела Райка, запрокинув свое ангельски нежное личико.
Я откинула одеяло и спустила на пол ноги.
— Куда? Еще рано. Сегодня воскресенье, — сонно пробормотала Райка.
— Мне пора. Мне что-то не по себе.
— Этот кретин влил в тебя почти целую бутылку «Бехеровки». Голова болит?
— Ни капельки. Наоборот — она такая легкая.
Райка недоверчиво хмыкнула и вскочила подобно ваньке-встаньке.
— Я сейчас чаю согрею. — Она накинула халатик и направилась к подоконнику, где стоял электрический чайник. — Ты не сердись на ребят — они добрые, хоть и без царя в голове. А Котьку ты красиво по мордасам отхлестала. Лучше, чем на сцене. Он, бедняга, твой треп за чистую монету принял. Лопух. Я же предупредила его — с тобой этот номер не пройдет.
— Но мне на самом деле ласки хотелось. Не знаю какой…
— В том-то и беда, что не знаешь. — Райка достала из буфета розовые фарфоровые чашки. — Ты все время Сашку звала. В машине сказала мне, будто его в тюрьму посадили, потому он и не пришел за тобой.
— Я ничего не помню. Тот тип обиделся на меня?
— Еще чего! Каждый сверчок свой шесток знать должен. Слушай, а ты сложена, как королева. Вот что значит порода. К тому же бережешь себя. И правильно делаешь. А я, идиотка…
В тот момент я ненавидела себя за эту бережливость.
— А знаешь, что Котька сказал? Что тебе замуж пора. И что из тебя хорошая жена получится. Это уже после того, как ты ему привесила. Во как ихний брат устроен! Куда же ты? Чайник закипел.
Я поцеловала Райку в щеку и направилась к двери.
— Танек! — Она схватила меня за руку. — Деньги свои забери. Котька говорит, они из тебя, как сухие листья, сыпались, а ты их под стол ногами запихивала. Живут же люди, — сказала она без всякой зависти.
— Оставь их у себя. Они не мои. Это Стаса деньги. А он не захотел их взять.
Райка глядела на меня, как на чокнутую.
— Значит, у вас с Сашей снова…
