Наконец, они, наверное, подумали, что для этого дня достаточно, и не тревожили нас вплоть до следующего утра. Когда мы вернулись вечером в свое убежище, уже прибыли машины снабжения.
Опять возникли проблемы с нашим командиром. Наши люди были выведены из душевного равновесия его поведением. Я передал по радио просьбу прислать машину, чтобы съездить ночью на командный пункт 61-й пехотной дивизии. Мне не хотелось топать на полковой командный пункт пешком, преодолевая расстояние 8 километров туда и обратно по пересеченной местности. Ехать на танке было нежелательно, чтобы не привлекать внимания русских. Кроме того, мой экипаж заслуживал небольшого отдыха, раз представлялась такая возможность. Однако автомобиль, о котором я просил, так и не появился. Бирманн доложил, что, вероятно, у командира роты не нашлось свободной машины.
И только после войны я узнал от одного из бывших солдат, который был дежурным на командном пункте роты, что фон Шиллер несколько раз по вечерам ездил к знакомой женщине, которую привезли с собой из Нарвы.
Так вот по какой причине ему нужна была машина! И знай я об этом тогда, наверняка пришел бы в ярость. Однако этот факт скрывали от меня в течение всей войны, чтобы не доводить до белого каления.
Шок у моих подчиненных вызвало и то, что 2-я рота 502-го батальона «под командованием обер-лейтенанта фон Шиллера» была отмечена в ежедневной сводке вермахта. Ведь командир не внес никакого вклада в наш успех. На этот раз людей было трудно успокоить. Я объяснял им, что вся рота отмечена таким образом, в противном случае был бы упомянут лишь один взвод. Если разобраться, то вся рота причастна к нашему успеху.
Хорошо еще, что я ничего не знал о вопиющем нарушении — использовании автомобиля для «увеселительных поездок». Иначе конечно же и не пытался успокоить своих ребят. Следует отметить, что мы были вознаграждены другим образом: специальным упоминанием в ежедневном приказе по корпусу, который объявлялся во всеуслышание.
В этом приказе были названы только наши танки. Было подчеркнуто, что благодаря активным действиям и проявленной инициативе мы пресекли прорыв русских на побережье и предотвратили возможное отсечение всех боевых частей к востоку от «детского дома». Кроме того, мы удержали восстановленную линию фронта без поддержки пехоты.
Иваны не давали нам передохнуть, стремясь атаковать фланги и окружить плацдарм на Нарве любой ценой. Около полудня 19 марта противник атаковал на западном направлении из «восточного мешка» после артиллерийской и минометной подготовки. Он хотел отрезать южную часть «ботинка», которая до сих пор удерживалась нами. Затем намеревался соединить «восточный мешок» с «западным мешком» и создать плацдарм для дальнейшего наступления.
