– Why? – спросил Игорь по-английски. – Зачем?
– То help you, – ответил Кемаль, окутанный облаком дыма. – То make you life sweet and honey.
– Я уже наелся этого меда, – произнес Игорь, помолчав.
Фиона смотрела на него, словно осваивая смысл сказанного, а потом вдруг спросила:
– Тебе совсем не нравятся девочки, Дезмонд? Просто, знаешь, я могу соблазнить любого мужчину, если захочу… Потому что в прошлой жизни я была венецианской куртизанкой.
Словно в подтверждение этого она погладила себя по груди и по бедрам худыми руками с черным лаком на ногтях, флакончик которого вчера стащила в супермаркете.
– Я тоже был шлюхой в прошлой жизни, – ответил Игорь, подливая себе вина. – И больше не хочу. Я должен сам чего-то добиться… Жить как обычный человек.
Фиона покачала головой.
– Нет, как обычный человеку тебя не получится. Потому что ты все равно наполовину эльф. У нас, эльфов, другие приоритеты.
Кемаль, с усмешкой наблюдавший за ними, что-то пробормотал. Фиона засмеялась, а потом спросила:
– Ты можешь снять нас на видео, Дезмонд? Мы будем заниматься сексом, очень красиво, а ты просто держи камеру. Заодно посмотришь, что умеют добрые волшебницы… Или ты боишься?
– Ничего я не боюсь, – ответил Игорь и, чтобы не выдавать своего смущения, спросил: – Даже интересно, какие приоритеты у эльфов?
– Мы посланы в этот мир, чтоб заново изобрести любовь.
Утром, лежа в широкой кровати с ажурной кованой спинкой – почти в такой же, какую купил для их дома в Эриче Майкл, – Игорь испытывал чувство вины и сожаления, словно разбил дорогую вещь, подаренную близким человеком. Ему не хотелось вспоминать о том, что происходило ночью, но сцены эти, как всплывающие окна интернет-рекламы, заслоняли картину мира, и он закрыл голову подушкой, чтобы не видеть, как рядом просыпаются Фиона и Кемаль.
Они долго шептались и, кажется, целовались, потом чья-то рука коснулась его плеча.
– Мне бесконечная любовь наполнит грудь, но буду я молчать и все слова забуду, – прошептала ему на ухо Фиона, приподняв подушку. – Обожаю Рембо. А ты, Дезмонд?
Голый Кемаль уже ходил по комнате. Член у него и в самом деле был внушительных размеров. Вчера он рассказал, что снимался в порнофильмах, а теперь сам снимает такое кино дома и на студии, и предлагал Игорю работу в этой перспективной сфере. Переносные прожекторы и камера, установленная посреди комнаты, со всей очевидностью свидетельствовали о том, что в своих европейских скитаниях Игорь освоил еще одно малопочтенное занятие помимо проституции. Хотя взглянуть на события можно было и с другой стороны – он лишь исполнил обряд приобщения к свободной любви в цветущем Париже, где это и должно происходить.
