Так и не решившись рассказать правду о своем прошлом, Игорь сочинил запутанную историю про знакомство с Вальтером в ночном клубе. Сложнее было объяснить аргентинский паспорт, который Борис на второй же день нашел в его вещах. Вспомнив уроки Бяшки, Игорь выдумал больного раком дипломата, который сделал ему международный документ, чтобы увезти с собой в Латинскую Америку, но не осуществил этот план по состоянию здоровья. Выяснилось, что Борис уже сталкивался с подобными случаями. Он сказал:
– Поедем обратно – заглянем к шиберу знакомому. Пробьем твой шварц-вайс по базе – может, это липа голимая. Лучше такие корки особо не светить. А русский паспорт твой где, по которому ты в Шенген приехал?
– В сейфе, в гостинице в Женеве, – соврал Игорь, понимая, что Борис тоже слышит неуверенность в его голосе.
В этот день они выбрались в местный зоопарк посмотреть шоу дрессированных дельфинов. Вокруг было много детей с родителями, и Борис тоже взялся сюсюкать с Игорем, изображая хлопотливую мамашу. Он устроил целое представление, покупая мороженое и лимонад, подвязывая Игорю салфетку, заботливо вытирая его рот платком, не забывая выпытывать подробности отношений с выдуманным дипломатом, которого уже окрестил «бабусей».
Как они познакомились? Сколько раз он расплачивался за паспорт и что чувствовал, когда его слюнявила и щупала «больная старушка»? Что «бабуся» от него хотела, отдаться по-женски или взять по-мужски?
Морской парк был устроен почти как тот, где Игорь когда-то побывал с Георгием в разгар зимы, на острове Тенерифе. Воспоминания еще отзывались болью, и в какой-то момент Игорь перестал скрывать досаду, односложно отвечая на бесцеремонные расспросы и отказываясь поддерживать глупую игру Бориса в дочки-матери. Но тот не унимался, и все закончилось ссорой. Они разошлись по разным дорожкам парка, Игорь забрел к вольерам, где свистели, скрипели, кричали, заливисто чирикали попугаи. Он не сомневался, что Борис скоро отыщет его, и, пользуясь минутой, позвонил Бяшке.
Приятель выслушал новости без всякого интереса, в ответ только сообщил, что Китаец спрашивал о нем, выведывал подробности смерти Майкла. Про Измайлова Бяшка ничего не знал.
Борис поджидал у выхода из парка, у пруда с декоративными рыбами. Он все еще изображал обиду, всю дорогу в Ниццу они молчали, но за ужином помирились, выпили на двоих больше литра одурманивающего местного вина и вернулись номер, разморенные жарой и усталостью. Борис, не раздеваясь, повалился на постель. Игорь тоже лег и почти сразу переместился в реальность еще одного химерического сна. Маленький белый человек-личинка Майкл плавал за стеной аквариума среди гигантских медлительных акул. Он размахивал крошечными руками, открывал рот, но толща воды поглощала звуки. Игорь чувствовал, что должен позвать на помощь, найти служителей, разбить стекло, чтобы вызволить пленника, но не мог двинуться с места. Наконец, перед самым пробуждением, он отчетливо расслышал стишок, который прошептал ему на ухо Коваль: «В детстве каждого ребенка на столе должна быть рыба, если ты ее не видишь, значит, рыба – это ты».
