Эльвира продолжила вводить мужа в курс дела.
– Она решила, что он покончил жизнь самоубийством. Но потом взяла пистолет и, конечно, оставила на нем отпечатки. Шкаф в кабинете был открыт, и Синтия признала: ей было известно, что Ричардс держит там пистолет. Затем Крейтон дал свои показания, которые противоречили практически всему, что говорила Синтия. Да, он отвез ее поужинать, но они вернулись домой к восьми часам, а за едой Синтия говорила только об одном: ее мать заболела и умерла из-за Стюарта Ричардса, и как только она вернется домой, сразу же разберется с этим. Эксперты установили время смерти – девять часов, и это, естественно, не пошло на пользу Синтии, учитывая показания Крейтона. Даже когда ее адвокаты объявили о розыске женщины, которую Синтия встретила у закусочной, никто не отозвался, чтобы подтвердить ее рассказ.
– Так ты веришь Синтии? – спросил Уилли. – Знаешь, очень многие убийцы не в силах встретиться с реальностью своих поступков и в конце концов начинают верить в собственную ложь или, по крайней мере, предпринимают массу усилий, чтобы ее подтвердить. Синтия может искать эту пропавшую свидетельницу в попытке убедить людей в своей невиновности, пусть даже она уже отсидела свой срок. Я хочу сказать, с чего бы Неду Крейтону лгать?
– Не знаю, – покачала головой Эльвира. – Но кто-то определенно лжет, и я готова поставить свой последний доллар, что это не Синтия. Будь я на ее месте, я постаралась бы выяснить, что же заставило Крейтона солгать, ради чего он это сделал.
Эльвира вновь вернулась к супу и уже не отвлекалась от него, пока не доела.
– Господи, какая вкуснятина… Уилли, нам предстоит отличнейший отдых. И разве не здорово, что мы сняли коттедж рядом с Синтией и я смогу помочь обелить ее имя?
Уилли звякнул ложкой и глубоко вздохнул.
Долгий спокойный сон и последовавшая за ним утренняя прогулка начали избавлять Синтию от эмоционального паралича, в котором она пребывала уже двенадцать лет, с того момента, как суд вынес свой вердикт – «виновна». Сейчас, принимая душ и одеваясь, женщина размышляла, не были ли эти годы кошмаром, в котором ей удалось выжить, только заморозив все эмоции. Она была образцовым заключенным. Держалась замкнуто, избегала любых дружеских отношений. Взяла все учебные курсы, которые предлагала тюрьма. Начала с работы в прачечной и на кухне, а закончила выдачей книг в библиотеке и помощью преподавателю изобразительных искусств. Спустя какое-то время, когда ужасная реальность устоялась в ее сознании, она начала рисовать. Лицо женщины на парковке. Закусочная. Катер Неда. Каждая деталь, которую удавалось выжать из памяти. Но когда она закончила, у нее остался рисунок закусочной, похожей на любую другую в Штатах, и катера, не отличимого от любого катера, выпущенного в этом году. Рисунок женщины был чуть более определенным, но не намного. Было темно. Их встреча заняла несколько секунд. Однако эта женщина оставалась единственной надеждой Синтии.
