Однако, рассказывая, я видел по ее лицу, что она старается разглядеть по глазам моим и губам что-то совсем другое.
— Ну а этого… знаний-то, откуда набираетесь?! — воскликнула она уже почти агрессивно, всей силою своего недоверия. — Из головы берете или еще откуда, вы вот что скажите!
В самом деле, откуда? Извечный вопрос с античных времен. Когда Гераклит тщательно отделяет друга от друга различные источники знания, он делает это с не меньшей страстью, чем эта моя соседка. Есть люди, которые имеют о вещах суждения, тогда как мудрецы о тех же вещах имеют знание. Позднее Сократ считает, что учиться способны лишь те, кто априори обладает знаниями о вещах; по-видимому, это следует понимать так, что все остальные фактически остаются невеждами.
В городе, где в принципе признается принцип предначертанности, такой вывод не может не встретить сочувствия.
— Нет, тетушка Бёжи, не только из головы, — запротестовал я, — а из всего, что видят мои глаза и слышат мои уши. Например, когда мы вот так беседуем с вами у забора. Еще я читаю книги и при этом проверяю себя, правильно ли сужу о вещах, опираясь на свой опыт, на виденное и услышанное, вернее, учусь по ним правильно выражать то, что я думаю.
Между тем я видел по ее лицу, что напрасно я разглагольствую перед ней, потому что все это ее, в сущности, не интересует. Вернее, заинтересовало бы, и она охотно все это восприняла бы, ведь ей действительно хотелось удовлетворить свое любопытство, если бы не было тому помехой именно ее глубочайше глубокое, органическое и исторически укрепившееся недоверие.
И пока ей приходится, с опозданием на четыре столетия, усваивать методику создания книги, в действительности ее занимает вопрос, не такой же ли я мошенник, как все те, кто получает плату за совершенно бесполезную для общества работу. Не ведая функции создания книги и смысла этого, как же может она поверить мне, что беседа с ней есть не только органическая часть моего жизненного опыта, но и, через трансмиссию общественного важного труда, часть моего заработка, — и что все это при том отнюдь не средство наживы.
Никому не дано, дамы и господа, произвести за другого человека необходимый для мышления акт абстрагирования. Способностью к абстракции наделено каждое позвоночное, однако уровень образования различен как у народов, так и у отдельных личностей. Это весьма важно, ибо от этого зависит уровень культурной разобщенности между человеком и человеком. Разобщенности, которая у нас все еще больше, чем, с точки зрения демократических политических прав, была бы допустимой. На пороге третьей промышленной революции мы стоим перед решением примерно тех же самых проблем, логистических и коммуникационных, перед какими оказались наши предки на пороге двадцатого века. От этого страдал уже Эндре Ад и, иной раз грубо кляня всё и вся, Аттила Йожеф возлагал надежды на собрание умных людей, а Золтан Кодай предлагал практические советы по воспитанию. Вся венгерская история неизменно тычет нам в нос недостаток гражданской просвещенности, однако было бы глупо полагать, что за этим стоит некий рок. Мы не выполнили вполне определенной работы, ответственность за которую повсюду в мире книжные люди взваливают на свои плечи, но которую, тем не менее, везде, всегда и каждому нужно выполнить в себе самом. Труд самовоспитания, именуемый по-иностранному Lumières
