О желательном уровне абстракции
— Вот, загоняю вчерась кур на ночь, а сама думаю, где ж это дядя Петер книги-то свои делает?
— В комнате у себя, где ж еще?
— Дак чем же вы их делаете, ежели прямо в комнате? Ничего такого я у вас там не видела.
— Как это не видели? Конечно, видели.
— Ничего не видела, вот те Бог.
— Видели же стол мой, на нем мои бумаги, и ручку видели, и карандаши, другой стол тоже видели, на нем моя пишущая машинка стоит, слышали небось, как стучу на ней. Когда у меня тихо, значит, я от руки пишу, а когда слышите, что на машинке стучу, значит, перепечатываю, исправления вношу. Ну, вроде как пропалываю, Сорняки всякие выдергиваю.
— Тогда я так вас спрошу: откуда вы берете все эти бумаги? Или вам ее затак дают откуда-нибудь?
— Кто же просто так дал бы? Я ее покупаю в Эгерсеге.
— Ну, а книги-то из нее когда делаете? Что-то не видела я, чтоб их увозили.
— Я книги пишу, тетушка Бёжи, а не делаю. Что б это было, если бы мне пришлось каждую книжку самому изготавливать. Печатного станка у меня нет, и я не переплетчик. Для всего этого много разных машин требуется.
Она посмотрела на меня с хитрецой — так смотрит человек, который вот сейчас поймает другого на крутом обмане.
— А коли так, откуда ж вы деньги берете, если у вас и машины нет, и сами вы книг не делаете?
Каверзный вопрос в этом лучшем из всех возможных миров, где люди по большей части производят вещи сугубо материальные и привыкли к тому, что вещи эти имеют объем и вес, тогда как я занимаюсь языковыми обозначениями духовной истории мира и его внутренней структуры, и рыночная стоимость моего труда образуется сложнее, чем стоимость картошки.
— Мне издательство платит, тетушка Бёже. Но платит не за то, что я книгу руками делаю, а за то, чтобы я из букв, слов и фраз сотворил что-то новое, и это будет в книге, которую потом прочитать можно.
По ее лицу я видел, что мои пояснения не помогут нам с ней добраться до приемлемого уровня абстракции. Придется мне взяться за дело с другого конца.
— Сперва я все отпечатаю на машинке, потом отошлю в издательство, там проверят, все ли я написал правильно. Потом они отправят мою рукопись в типографию, там книгу напечатают, в переплетном цехе переплетут и отошлют книготорговцам; если их раскупят, тогда книготорговцы изымут из полученных денег свою долю, остальные деньги вернут издательству. Издательство своим чередом оставит себе то, что израсходовало, а уж что останется, отдадут мне.
