Мельком взглянув на мои документы, Глуз вернул их.
— В порядке. Мне звонили про вас. Садитесь.
Мы сели на шинель. Глуз посмотрел на Володю через плечо и кинул:
— Ты, Володька, топай назад и ложись спать.
Переминаясь с ноги на ногу, Володя сказал:
— Товарищ старшина, тут товарищ интересуется, сколько противника я уничтожил в сегодняшнем бою. Так вы подтвердите, что пять.
— Не ври, Володя, — с деланной строгостью заворчал Глуз, — не пять, а четыре. Один застрелился сам, потому что испугался твоего вида. Ступай спать.
Володя ушел. Мы со старшиной посидели молча, выкурили по цигарке. Потом Глуз аккуратно расправил высохшие портянки, надел сапоги, подпоясался и взглянул на часы:
— Двадцать. Что-то долго не несут ломов. Пора бы уже.
— Вы что, сейчас во втором эшелоне? — спросил я.
— Нет, зачем, — удивился Глуз, — мы в первой линии, на переднем крае.
— А противник далеко отсюда?
— Да, наверное, метров полтораста будет.
— Сколько? — переспросил я.
— Метров полтораста. На четвертой полянке отсюда. Там у меня впереди боевое охранение и секреты стоят.
— Давно перестали стрелять?
— Часа два будет. Как загнали его за отметку Синий Крест, так он и затих. Ну и нам незачем патроны тратить.
Глуз посидел молча, вздохнул и сказал:
— Вы тут отдохните, а я схожу, узнаю насчет ломов. Каторжная ночь нам предстоит. До утра хоть паршивенькие щели надо выдолбить…
«Каторжная ночь» началась через полчаса. На поляну, лежавшую пониже вершины, пришел маленький караван ишаков, нагруженный ломами, наспех сделанными из тележных осей, винтовочными патронами в картонных коробках, пулеметными лентами, гранатами, мешками с сухарями и бочками с водой. Молчаливые проводники абхазцы быстро разгрузили все это, взяли тяжелораненых и исчезли в лесной чаще. Старшина Глуз собрал свою роту на вершине горы, пересчитал людей — в наличии оказалось девяносто шесть человек — и негромко сказал:
— Тут прислано шестьдесят ломов. Сейчас мы приступим к работе над оборонительными сооружениями. До утра нам надо выдолбить четыре пулеметных гнезда, десять щелей и два хода сообщения протяженностью в тридцать метров. Места укажут командиры взводов. От работы освобождаю только раненых. Приступить к работе.
Люди получили ломы, разошлись в разные стороны и застучали ими о камень. Ночь была тихая, безветренная. Внизу над лесом светила полная луна. Тяжелые ломы падали с глухим звоном вниз, высекая из гранита красные искры. На горе слышалось хриплое дыхание работающих людей. Куски битого щебня с шуршанием разлетались по сухой траве, крупные камни скатывались куда-то вниз. Мне странно было слушать этот частый перестук ломов в такой непосредственной близости от противника, и я подумал, что вот-вот должны загрохотать выстрелы с северной опушки темнеющего неподалеку леса, должны выскочить вражеские солдаты.
