На маленьких лесных полянах лежали трупы вражеских и наших солдат. Некоторые лежали так близко друг к другу, что казалось — люди умерли в минуту рукопашного боя. Под ногами у меня стучали алюминиевые солдатские фляги, брошенные саперные лопаты, круглые каски.
На опушке леса, подступающего к самой вершине, я увидел наших бойцов. Они лежали группами по пять-шесть человек, курили, перебирали вещевые мешки или негромко переговаривались между собой.
— Где командир роты? — спросил я у них.
Пожилой сержант с забинтованной рукой хмуро взглянул на меня, отвернулся и ответил сквозь зубы:
— Командир роты убит.
— А заместитель?
— Заместитель тоже убит.
— Кто же вами командует?
— Старшина Глуз.
— Проводите меня к нему.
Сержант повернулся к молодому бойцу, который сидел рядом, с любопытством слушая наш разговор, и сказал:
— Володя! Отведи товарища к старшине.
Боец вскочил (он оказался совсем молоденьким), вскинул на плечо винтовку, взял автомат и пошел наверх. Идя сзади, я спросил его:
— А зачем ты берешь и автомат, и винтовку?
— Это у меня личное оружие, — с гордостью сказал он, — для ближнего и дальнего боя. Я сегодня из автомата четырех застрелил, а из винтовки одного. Хорошо, что винтовка была, а то бы ушел, проклятый!
— Сколько же тебе лет? — спросил я.
— Шестнадцать лет, — усмехнулся боец, — я доброволец. Из ремесленного училища. Наши хлопцы эвакуировались, а я отстал от них и ушел в полк к батьке.
— А батька где?
— Ранило его под Лакшукаем. Отвезли в госпиталь.
Я посмотрел на этого курносого паренька, с белесыми волосами, на его ободранные сапоги, черные брючишки и улыбнулся. Паренек старательно басил, видно, ему страшно хотелось, чтобы его считали настоящим солдатом.
— Как же тебя зовут? — спросил я.
— Владимир Череда, — ответил парень.
— Так ты серьезно убил пятерых?
— Честное слово, — Володя даже приостановился, — вот спросите у старшины, он не даст соврать: четырех из автомата, а одного из винтовки.
Мы уже дошли. Вершина блестела под луной голубоватыми гранями камней, слегка шевелились на ней темные кустики папоротника. На самой вершине, подостлав под себя шинель, сидел богатырски сложенный человек. Он был босиком, ворот гимнастерки расстегнут, пышный чуб свешивался на левый висок. Поставив между коленями котелок, человек ел из него деревянной ложкой.
— Вот наш командир товарищ Глуз, — сказал Володя.
Тот приподнялся, осмотрел меня, протянул руку и сказал:
— Командир третьей роты старшина Иван Глуз.
