Есть, любить, наслаждаться. Еда. Путеводитель-травелог для женщин по ресторанам, кухням и рынкам мира | страница 8



), с момента своего основания предназначавшийся для оптовых закупок и торговых сетей, не имеет ничего общего с Чревом Парижа Золя. Он занимает двести тридцать два гектара, и здесь работают двенадцать тысяч человек. Огромные ангары, чистые и прямые «улицы», железнодорожный вокзал, двадцать шесть тысяч грузовиков, которые загружают и разгружают полтора миллиона тонн продуктов в год…

Мы сразу же поняли, что дезинфекции здесь придается огромное значение. Обрядившись в одноразовые белые халаты и шапочки, мы отправились в Маре. Это гигантский аукцион по продаже рыбы. На рынке стоял гул, который то и дело перекрывали крики торговок рыбой. Все вокруг источало тестостерон с примесью йода. Цыпочки были в меньшинстве. А те сирены с квадратными плечами, которых мы встречали, имели грозный вид и, казалось, говорили «Нас не проведешь!». Цены здесь обсуждали шепотом, иногда их даже писали на клочках бумаги. Рыбный рынок закрывается в шесть утра, но взыскательные владельцы рыбных магазинов и рестораторы хорошо знают, что лучшие партии товара уходят с молотка между двумя и четырьмя часами. Пластиковые ящики с колотым льдом были доверху заполнены морскими лисицами, налимами, морскими чертями, дорадой, меч-рыбой, барабулькой, мерлангом, солнечниками, омарами, морскими ежами и гребешками, а также всевозможными представителями ракообразных, выловленными в морях и океанах всего мира. А где же красный тунец из Шри-Ланки? «Средства массовой информации распространяют всякие небылицы. Не верьте, красный тунец еще встречается!» – сообщил продавец, смерив меня пристальным взглядом, чтобы оценить мои возможности. Но я не была уверена в том, что время и место располагают к тому, чтобы начать дискуссию по поводу уменьшения мировых запасов рыбы, и молча отошла от прилавка.

В мясном павильоне от вида огромных туш, подвешенных за гигантские крюки к потолку, у меня разыгрался аппетит (почему-то мне в голову пришла мысль о Доминике де Вильпене,[11] к которому я отношусь с большим сочувствием). Такого количества мяса я не видела еще никогда. Телятина из Корреза, молочные пиренейские ягнята, лимузенская говядина, туши черной свинины из Бигорра,[12] а также огромное количество туш из Германии, Голландии, Бельгии, Австрии или Ирландии по более дешевой цене. Когда я остановилась возле туши, весящей не менее центнера, «сеньор Рунжи» (именно так здесь называют оптовиков, торгующих мясом) поспешил открыть мне некоторые тайны своего дела. Оливье – так он мне представился, – размеры которого были сопоставимы с размерами туши, возле которой я остановилась, сообщил мне, что работает здесь на протяжении двенадцати лет.