«Откуда у них взялась моя фотография?», — удивляется Олег. — «Хотя…. Точно такая же висит на школьной Доске почёта. Мол: — «Равняйтесь на отличников учёбы…». А негатив хранится у завуча. Вернее, скорее всего, хранился…. На второй фотографии — девчонка моего возраста. Черноволосая и симпатичная. С пикантным разрезом умненьких глаз…. Кто такая? Не знаю. Первый раз вижу. Никогда с ней не встречался…».
— Не-не, однако, — отрицательно крутит головой шаман. — Не виделись мы с этими детьми. Честное, однако, шаманское слово.
— Красава?
— У-г-гу. Нет…. Коянайтатык[10]…
— Причём здесь — олени? — непонимающе хмурится старший сержант. — А, старик?
— Внучка хочет сказать, что с самых юных лет перегоняет по тундре северных оленей, однако, — охотно поясняет Ворон. — Поэтому и в русских лицах не разбирается. Совсем. Очень редко, однако, с ними встречается…. Разрешите вопрос, господа офицеры?
— Задавай.
— А что это за девушка, однако, на фотографии?
— Какая-то Дарья Петрова, — убирая фотографии в полевой планшет, равнодушно пожимает широченными плечами прапорщик. — Сбежала из «пятьдесят второго» Детского дома, что расположен в Козыревске. То ли вместе с этим Митиным сбежала. То ли самостоятельно…. Значится так, граждане коренные жители Камчатского полуострова. Пока свободны. Двигайтесь в Ключи. Французу вашему — пламенный привет от доблестной российской армии. Только от речного русла далеко не отходите.
— Спасибо вам, господа офицеры, — низко кланяясь, благодарит шаман. — Буду просить Светлую Небесную Тень, чтобы, однако, позаботилась о вас и семьях ваших.
— А что, старик? И попроси, — неожиданно соглашается старший сержант. — Лишним, ей-ей, не будет. Всякое бывает на этом призрачном Свете. Всякое и разное…. А если встретитесь в пути с Митиным и Петровой, то незамедлительно сообщите об этом…э-э-э, куда следует.
— Обязательно просигнализируем, однако. Не впервой.
— Тяф, — подтверждает Найда.
— Уг-гы-ы…
Доверчивые российские вояки, уважающие американские доллары, остаются позади.
— А кто это — Митг Кульки? — спрашивает Олег.
— Мой коллега, однако. По ремеслу, — печально улыбается Костька. — Я в 1957-ом году поселился в Сиреневом распадке. А он, однако, в Собольей пади. И занимались мы с ним — всю жизнь — одним и тем же.
— И чем конкретно?
— А ерундой всякой. Как недавно выяснилось, однако. Шаманили немного, короче говоря…
