– Нет, Тамара Борисовна, – выдыхает Солоха, – как писалось в одной хорошей книжке: «Такую капусту грешно есть помимо водки». Может, повлияете на сына? А то он нас совсем затиранил…
Ах ты ж хитрая хохляцкая рожа! Это он мне, видать, за шутку про коронки мстит. И ведь самое обидное, что у меня даже не спрашивал ничего. Сразу с козырей зашел, подлец!
Мама укоризненно смотрит на меня: мол, Боря, ну как ты можешь портить уставшим друзьям ужин? Объяснять ей я совершенно ничего не хочу. Остается только глубоко вздохнуть и обреченно махнуть рукой:
– Добро. Но по сто пятьдесят капель, чисто для аппетита.
– А зачем больше-то? – просиял лицом этот негодяй. – Парни, поддерживаете?
Ха, еще б они не поддержали! Да под такой борщец с сальцом да чесночком даже я, вот уже почти шесть лет ничего крепче пива не употребляющий («сто грамм наркомовских» в Чечне перед сном после боевых выходов – не в счет, там водка – это не выпивка, а лекарство), «соточку» махну с удовольствием. Кроме того, сейчас для нас всех это тоже лекарство. Не только ледяная сорокоградусная, но и этот борщ, и сало… Этакая «прививка нормальной жизни» посреди творящегося вокруг безумия. Якорь, привязывающий нас к реальности, показывающий, что мы не сошли с ума и не мечемся в бреду, что все вокруг нас – реальность. В которой есть место не только абсолютно невозможным и абсурдным с точки зрения нормального человека ожившим мертвецам, но и чему-то совершенно обыденному. Вроде горбушки черного хлеба, натертой чесночным зубчиком.
Тихо чпокает дверца белого «Стинола», и на свет божий из морозилки появляется бутылка «Ржаной». Початая, но совсем чуть-чуть. Видно, старый недавно прикладывался, стресс снимал.
– Что, Борь, батяню твоего раскулачиваем?.. – шепчет мне на ухо Солоха.
– Вот только не делай вид, что тебе стыдно, экспроприатор… – так же шепотом отвечаю ему я.
Мама выставляет на стол четыре граненых лафитничка, грамм по сто. Я разливаю по ним ледяную и оттого тягучую, будто слегка разведенный водой сироп, водку.
– Ну, не пьянства окаянного ради, а здоровья для! – приподнимает свою посудину Солоха.
Согласно покивав, народ тихонько звенит стеклом и опрокидывает содержимое стопок в рот.
– Хорошо пошла, – занюхав бутербродом с салом, выдохнул Тимур. – Повторять будем?
Я выжидающе смотрю на Андрея. Он эту «безобразную пьянку» спровоцировал – ему и карты в руки.
– Думаю, еще раз по полстолька – и хватит, – решительно рубит ладонью воздух Солоха. – Мы ведь не выпивать тут собрались. Хряпнули для улучшения пищеварения – и будя.
