— Какое мальчишество… они думают запугать меня своей отставкой… точно мало найдется таких же дураков, как они… Еще сегодня мне передавали, что блок выдвигает премьером Родзянко, а он один стоит их всех вместе…
— Если прибавить к нему Гучкова в качестве министра внутренних дел, а Милюкова в роли иностранных дел, — подхватил угодливо Саблин, — то получился бы винегрет, от которого стошнило бы самого Гаргантюа.
— И этакую пакость мне преподносят каждый день! — морщась, сказал Николай.
Министры, с мнением которых не посчитались, подали прошение об отставке. Отставку их не приняли, Государственную думу прикрыли[17], и члены Думы, требовавшие «министерства доверия» и принимавшие угрожающие резолюции, смиренно, с криками «ура» разошлись по домам.
Генерал Похвистнев, смертельно раненный, умер, вынесенный из боя на руках своих солдат. Их вывел из окружения Игорь. Он сумел сохранить боеспособность и дисциплину отряда, не дав ему рассеяться. Отряд боем прорвался через фронт врага, неожиданно атаковав с тыла его окопы, и у Сана присоединился к отступающей армии Радко-Дмитриева.
Потрясенный ужасом разгрома армии, сраженный личной скорбью по своему учителю Похвистневу, Игорь, поехал в ставку, где должен был отдать завещание Похвистнева в собственные руки Николая Николаевича. Тут-то и началось то, что всколыхнуло под ногами Игоря, казалось бы, незыблемую почву. Странное отношение верховного к действиям генерал-адъютанта Похвистнева, игра интересов вокруг событий, вестником которых прибыл Игорь, наконец, награждение Игоря офицерским «Георгием» не столько за самый его боевой подвиг, сколько за то, что делало этот подвиг «полезным и выгодным» кому-то, — все это наполнило наболевшее сердце поручика сомнениями и тоской, ударило по лучшим его чувствам и заставило усомниться в себе.
Предложение Коновницына вступить в содружество офицеров, возглавляемое великим князем Дмитрием Павловичем, поставившее себе целью уничтожить Распутина, «опозорившего трон и пошатнувшего устои государства Российского», оказалось той соломинкой, за которую жадно ухватился Игорь.
Ему предлагалось взять на себя ответственную задачу. Он должен был воспользоваться тем, что его временно прикомандировали к штабу Петроградского округа, и тем, что брат его назначается товарищем министра и вхож в известные круги. На Игоря возлагали обязанность произвести возможно полную разведку вокруг «известной особы», с тем чтобы можно было наметить время и место решительного удара. Самый удар должен был нанести человек, избранный сообществом. Игорю необходимо было пойти туда-то и туда-то, встретить того-то и того-то и действовать согласно полученным директивам. «И никак не торопиться, — добавлял Коновницын, — а то я тебя знаю — вспыхнешь, кинешься очертя голову, и все пойдет прахом… Сейчас нам важен не медведь, а его берлога».
