(цена) его
смушшат.
За столом Электрик, Рая и Флакон.
Вышел из-за стола Электрик, гостя встречает. Помог ему снять телогрейку. Возле двери на гвоздь её повесил. На тот же гвоздь и шапку нацепил. Теперь за локоть держит Колю, к столу готов его вести.
– Как за барышней ухаживает! – Рая от стола кричит. – Флакон, смотри-ка! За мной бы так!.. Как за невестой!
– Обойдёшься, – говорит Электрик. – Коля застенчивый, весь вечер может просидеть в куфайке, не предложи ему, так и не снимет. Не то что ты – халда.
– Пусть хоть в трусах, хоть без трусов, мне фиолетово! Пусть хоть в фуфайке, хоть в тулупе, если нравится. Рыцарь яланский, ещё доспехи бы напялил… А я-то чем тебе опять не угодила? Витёк, ты чё?!
– В любой щели затычка, в каждой дырке.
– В какой щели?!
– Сказал в какой. Перед дивизией бы нагишом прошла, не постыдилась бы.
– Пургу-то, милый, не гони! Дивизию приплёл. С какого боку?.. Ружьё бы было, застрелила бы, нахала! Стыдиться не за что! Есть чем похвастать…
– Ага, похвастать… Потрясти.
– Это он даме.
– Дама без Адама. Нашла чем хвастаться. Молчи уж.
Был когда-то у Раи, по её рассказам, муж по имени Адам, взял её девочкой, поляк галантный.
– Без Агдама, – говорит Флакон.
– Да, теперь жить приходится с каким-то хамом! – кричит Рая.
– Кто заставляет?.. Убирайся, – говорит Электрик.
– Ох, насмешил! А дом-то мой, я за него платила! Сам и убирайся!
– И чё он стоил?
– Тысячу зелёных.
– Ты не бреши. Зелёных… Деревянных.
– А курс-то помнишь?!
– Да пошла ты.
На Викторе тельник полосатый, с дырой на груди, в дыре – тело, бледное, как просаленная обёрточная бумага. Волосы, как у хиппи, свисают на плечи, светло-каштановые. Пышные – помытые недавно – в баню вчера тока ходили. В спортивных лоснящихся штанах, с ярко-зелёными широкими, как на генеральских брюках, лампасами. На ногах зимние ботинки, не зашнурованные, с вывалившимися языками. Суток трое, похоже, не брился – проступает по щекам и подбородку, с глубокой вертикальной ямочкой на нём, пепельно-рыжая щетина. Лицо в крупных, как семена конского щавеля, веснушках, больше под ними кожи, чем без них, чуть не в одно пятно, почти сплошные. Нос вздёрнутый, раздвоенный на кончике, словно пинцет, и с широко открытыми, как у примата, ноздрями. В Ялани норки говорят, не ноздри. Брови и ресницы – будто опалённые – белёсые. Глаза жёлтые, как у рыси. Губы тонкие, баклажанного цвета. Улыбчивый. С Черёповца, как он с гордостью произносит, родом. Электриком там, часто об этом говорит он, работал на каком-то
