– Не убьёт, не изнасилует…
– Знаю, что не убьёт, не изнасилует, болтает тока. Хотя…
– …теперь он кроткий.
– Чё с ним опять стряслось? Напился до беспамятства?
– Замёрз, – говорит Коля.
– Осподи, помилуй! – восклицает и крестится Луша. – Насмерть?!
– Не отогреть.
– Да это как же он?
– Не знаю.
– Где?
– На дороге, – говорит Коля. – Возле Соснова…
– Ну как же так?! – будто кого-то спрашивает Луша, руками хлопая себя по бёдрам. Сама себе и отвечает: – А как, да так: всё пьют да пьют, никак не успокоются, свою брюшину не зальют, как крокодилы… Ой, Шура, Шура, хоть и был… плохо о мёртвом-то нельзя… Совсем не старый… Пойду достирывать…
Пошла.
– Прими, – бормочет, – Боже, и упокой душу безвременно околевшего… Богу судить его – не мне… Ой, Шу-ура, Шура! Дособачился!
– И я схожу, – говорит Коля.
– Это куда? – спрашивает Луша, в дверях остановившись.
– Да тут.
– К матери? – спрашивает Луша.
– И к матери зайду, – говорит Коля.
– Долго не будь, то заложусь на крюк – не достучишься.
– Я ненадолго.
– Давно известно ваше ненадолго, печать свинцовая – не слово. К друзьям опять? – спрашивает Луша.
– Да тут, – говорит Коля.
– Ну, ясно. Там еслив чё, сюда не заявляйся.
– Да я…
– Да ты… Беда-то где.
– Да мне…
– Ступай. Спасибо, что проведал. Я уже знаю…
– Я…
– Молчи уж. Бельё-то старое, в котором был, из бани не принёс?
– Забыл.
– А голову вот не забыл!
– Там ещё эти… мужики… убить хотели.
– Забыл и голову. Убить его хотели… Совсем запился… Замачивать всё надо – затаскал, уже просалилось, наверное. И полотенце вафельное там ещё, посудное, на кухне, чуть, как и ты же, не забыла.
Коля и Луша вместе вышли из избы. Луша – в подсобку, Коля – за ограду.
Люди вот Шуру не могли смирить…
– Смирило.
Что-то.
– Кто. Канешна.
Тайгой пахнет. И дымом. Чтобы совсем к утру в доме не выстыло, яланцы печки затопили. Небо не тёмное, дым на нём можно разглядеть – более тёмными мазками вырисовывается. Вверху его к востоку поворачивает. Над Кемью, в Камень упираясь, в лепёшку плотную сбивается – висит; птица какая-нибудь вздумай пролететь через лепёшку эту, в ней увязнет.
Звёзды высыпали уже густо – проявились. Только на западе их заслоняет пелена – к смене погоды: заморочит и заметелит.
– Не привыкать…
Ну, может, хоть маленечко оттеплит?
Зарево на востоке поднимается – как от пожара – луна за Камнем. Скоро покажется, округу оживит.
И фонари зажглись, включились только что – пока сиренево ещё мерцают, но в силу входят на глазах. Набрали силу – побелели.
