равно не отдам свою жизнь?
Я так одинока. Мой единственный друг - кратер в яме моего живота.
Лишь голод сообщает мне, что я все еще жива.
Жуткое существование. Грязь и пот затвердели на мне, как вторая кожа. Иногда, я
подползаю к краю границы и смотрю на еду. Если я протяну руку, я почти могу
дотронуться до нее.
Единственная вещь, не дающая сделать мне это - всего один листок бумаги.
Один маленький кусочек бумаги, требующий одну небольшую подпись.
Неужели то же самое чувствует военнопленный? Чувство безнадежности, которое
управляет жизнями тех людей из Гуантанамо?
Или, что-то куда хуже этого?
Мой упрямый отказ взять ручку убивает меня. Я тысячу раз фантазировала о том, что же
произойдет, когда я подпишу его: царапаю свою подпись на бумаге. Огни
распространяются. Мой похититель показывает себя, и поздравляет меня с принятием
своей участи. В фантазиях у него нет лица. Границы ошейника расширены. Я получаю
свою еду, а потом —
Нет.
Идея быть чьей-либо собственностью, чьим-либо домашним животным, продолжать
носить этот ужасный ошейник, противна мне. Это - камень преткновения, который моя
совесть не может преодолеть. Я не буду служить жалким существом к извращенным
фантазиям некоего больного фрика.
Это нелепо. Если бы не ошейник, я бы подписала контракт еще несколько дней назад.
Острый удар пульсирующего голода проходит по телу, стоит мне только сделать вдох
через нос. Я дрожу и крепко обнимаю себя.
Сколько еще я смогу сопротивляться? Мой сахар в крови слишком низкий. Малейшие
движения листьев отчаянно вызывают у меня головокружение.
Я закрываю глаза и вспоминаю обстоятельства, которые привели меня в Калифорнию в
мое первое место ….
Глава 13 (7 месяцевназад)
Март. Мертвой хваткой та зима затянулась в Нью-Хейвене на три месяца, не показывая
никаких признаков потепления.
Я делю комнату с двумя девчонками: Фей и Соней. Мы встретились с ними на первом
курсе во время ориентационной недели , когда все трое мы застряли посреди ливня и
нашли убежище под одним и тем же ивовым деревом. В то время как наша тяжелая
учебная нагрузка и внеурочные обязательства не могли нас разлучить, мы были близки к
тому, чтобы поступить в Йельский университет.
У меня есть полдюжины учебников, разбросанные передо мной. Каждая страница
помечена моей личной смесью розового, желтого, оранжевого, красного, и синего
маркера. Соня называет мой стиль изучения OCD. Я называю его, “имея систему” …, хотя
специфика той системы, кажется, изменяется каждый день.
