Контракт | страница 17



- Лилли! Лилли!

Где-то вдалеке доносится слабый мужской голос, что поначалу мне кажется, будто мне

померещилось.

Но тогда я снова слышу его.

- Лилли? Лилли!

Мое сердце начинает бешено колотится, облегчение накрывает холодной волной.

- Здесь!

Выкрикиваю я. Мое горло так пересохло, что мой голос настолько слаб, что я слышу

только себя.

- Здесь!

Я пробую еще раз.

- Лилли? Лилли!

Голос становится слабее. Тревога одолевает меня, поскольку я понимаю, что он идет не

в ту сторону.

Карабкаюсь к вершине насыпи и наполняю легкие воздухом.


- ЗДЕСЬ!

Я жду. И еще. Моя грудь беспокойно вздымается. Он слышал меня? Почему нет ответа?

- ЗДЕСЬ!

Кричу я.

- Я здесь! Помогите мне! Я здесь!

Я больше не слышу своего имени. Ничто не нарушает тишину, кроме шелеста ветра

сквозь деревья.

Сокрушительная боль взрывается в моей груди. Человек не услышал меня. Он не

придет.

Я падаю на колени. Я пытаюсь смахнуть слезы, но не могу. Мое отчаяние слишком

велико.

Все мое тело содрогается от рыданий. Он не нашел меня. Он не слышал меня.

- Лилли!

Голос приближается и раздается надо мной. Наконец, я вижу лицо Пола. В течение

полусекунды я думаю, что это мираж. Но когда он наклоняется, и тень его руки касается

пола, я точно знаю - он мой спаситель.

- Дай мне руку, дитя!

Просит он.

Я поднимаю дрожащую руку так высоко, как могу, борясь с разрывающей болью в

плече.

Его рука жестко сжимает мое предплечье, так же сильно как железо.

- Я вытащу тебя

Обещает он.

- Ты можешь стоять?

Я киваю, немая от изумления.

- Дай мне обе руки. Я подниму тебя. Готова? Три, два …

Глававосемь (Настоящеевремя)


Мои глаза открыты в темноте.

Пол спас меня? Нет. Нет, этого не может быть.

Падение в тот подвал было решающим моментом в моей юной жизни, потому что я

спасла себя. Я никогда не забуду, как строила груду из грязи. Я много думала об этом, но

я всегда была уверена в том, что сама вытащила себя.


Пол никогда не волновался обо мне. Это - то, чем моя мать забила мою голову, когда мы

вернулись, через несколько недель после того лета. Он не заботился ни обо мне, ни о

ней.

Но...скорее всего я просто подавила воспоминания о своем спасении. Могла ли я

убедить себя в том, что мой план побега сработал после всего того, что мне рассказала

мама?

Зачем? Зачем ей было врать мне?

О детстве всегда трудно вспоминать. Спустя год мама начала пить. Точно, когда мне

исполнилось тринадцать. И когда она пила, она всегда говорила о Поле.

Алкоголь был катализатором, который ухудшил мои отношения с моей матерью. Может