8 июля, воскресенье. Для “Труда”:
“В России определенно существует феномен “черного ящика”. Шутить по этому поводу и в эти дни не приходится. Но в действительности все обстоит именно таким образом: чего только из этого ящика не достают! И главное, как быстро! В ящике — квартиры, компенсации, быстрые страховки, перелеты родных, обещания памятников. Здесь невольно возникает мысль: вот если бы так да по отношению к живым. Телевидение в своих рассуждениях о последней иркутской катастрофе договорилось до того, что вот, дескать, после многочисленных катастроф, не последней из которых был атомоход “Курск”, страна вполне готова и к катаклизмам будущим. Есть наготове психологи, которых не было раньше, и есть методика, так сказать, “после”. Повода для радости здесь мало, так же как и рассуждений о том, что злополучный “Ту” прошел предполетные проверки. Лично меня в этой истории смущает другое — опять же со слов телевидения: пролетав 15 лет в Китае, именно этот трагический самолет по демпинговым ценам был снова куплен Россией. Это же просто какой-то “секонд хенд”! Возьми, боже, что нам не гоже! Невольно вспоминаю огромную великую страну и всемирную державу, которая не носила платья с чужого плеча. В которой существовала жесткая государственная система, отвечавшая за электричество, за здоровье граждан и за воздушные перевозки. Но если бы это была только плата за демократию, а не за чьи-то личные доходы!
Запомнился также на этой неделе умело гримасничающий в телепередаче Познера министр труда Починок. Он лоббировал у телезрителей новый кодекс о труде, отрицательные стороны которого для простых граждан вводятся в действие немедленно, а гипотетические преимущества — только через пять лет, да и то если опять что-нибудь не случится”.
9 июня, понедельник. Утром старательно передал текст Вартанову, попеняв ему, что он вырезал из предыдущего материала самую соль. В ответ он, как всегда, стал ссылаться на какое-то анонимное начальство.
Но в разрешение этой проблемы сегодня возникло по телевидению выступление Путина, где он, как цивилизованный европеец, говорил о недопустимости смертной казни. Он против, хотя чуть ли не большинство народа “за”. В своей речи В. В. упомянул не слово Бог, а слово Всевышний. В этой неумелой приподнятости была какая-то надуманность, искусственность. Путин — европеец. Он уже не наш, он уже весь, как в небесах, во внешней политике. Он думает о впечатлении Запада. На этом впечатлении многие наши политики теряли лучшие перья из своих разноцветных хвостов.
