— Ничего, зато моя спина нигде не лишняя, — сказал матрос. — Лопату, кирку, пилу, мешок — что хочешь взвалить можно. А ежели в руках будет не машинка для стрижки, а лопата, то хоть никто не позавидует.
Споры, перебранка, смех, сонный храп, тихие разговоры и громкая декламация актера — все смолкало, как только в замке поворачивался ключ и со скрежетом отодвигался засов. К тому моменту, как открывалась дверь, в камере воцарялась мертвая тишина.
Надзиратель не входит в камеру. Прямо с порога, приглушенным голосом спрашивает:
— Кто тут на букву «Б»?
Те, чья фамилия начинается на букву «Б», непослушными, дрожащими губами выговаривают свою фамилию один за другим в очередности, диктуемой темпераментом, и очень редко когда отвечают одновременно двое.
Наконец надзиратель, сверяясь со списком в руках, выуживает нужного арестанта и останавливает перекличку:
— Одевайся!
И тогда несчастный человек (еще минуту назад рассказывавший сам или слушавший чужие рассказы, игравший в шахматы или домино) трясущимися руками натягивает штаны, надевает пиджак и на подкашивающихся ногах идет к двери, переступая через тела. Одной рукой он поддерживает штаны, сползающие из-за срезанных металлических крючков и застежек. Но это единоборство со штанами длится лишь до порога. Едва переступив порог, заключенный слышит команду: «Руки назад!» Заключенный пожимает плечами и предоставляет брюки собственной судьбе…
— По-моему, и до меня сегодня черед дойдет, — высказывает предположение тот или иной из загостившихся в камере.
Захлопывается дверь за арестантом с фамилией на букву «Б». Кажется, первыми приходят в себя шахматисты, но вскоре раздается и смех, а храп возобновляется и того раньше.
— Почему они не вызывают людей по фамилиям? — поинтересовался профессор у инженера.
— Потому что они теперь и сами не знают, кто у них в какой камере сидит. Не справляются с потоком. Но если они выкликнут человека, которого в камере нет, мы нечаянно можем узнать, что кто-то из знакомых тоже арестован.
— Возможно, — согласился Андриан.
— Более того!.. Вы не обратили внимания, что иной раз вся буква прокручена, а надзиратель все таращится в список. И либо заставляет всех снова выкликать свои фамилии, либо закрывает дверь. Наблюдали такие случаи?
— Да.
— Вот видите! Они и сами не знают, кто где сидит, — торжествующе заключил инженер, испытывая в этот момент такое же удовлетворение, как в лучшие дни своей жизни.
— Вы правы. Но почему все это происходит, почему?
