«Что же это такое на самом деле?» — думал визирь, не отрывая взгляда от пирамидки.
Он протянул руку и провел пальцами по каждой ее грани. В основании пирамидки был квадрат, а боковые поверхности представляли собой равносторонние треугольники. Хамид положил на нее руку и вдруг снова почувствовал вибрацию, как это случилось днем, на рынке. Он приблизил свое лицо чуть ли не вплотную к камню и начал пристально в него всматриваться. Легкая вибрация продолжала исходить от пирамидки к тонким пальцам визиря. Хамид не отрывал руку в ожидании чего-то большего. Может быть, того красного жуткого глаза, который, как ему показалось, он увидел в камне на базаре. Но, увы, поверхность пирамидки по-прежнему матово поблескивала, оставалась холодной, и только.
«Ладно, — подумал визирь, — если самому не удается выяснить, что же это такое, попробую покопаться в архивах. Кто-нибудь обязательно должен был в свое время оставить описание подобного предмета и указать, для чего он предназначен. А сейчас мне нужно немного отдохнуть». И Хамид направился к стене, закрытой тяжелым бархатный занавесом, отодвинул его и прошел в небольшую комнату, где обычно обедал и отдыхал.
Пирамидка по-прежнему находилась в центре стола. С широкой веранды было видно, как сияет закатное солнце, которое, перед тем как уйти за линию горизонта, бросало на землю последние алые лучи. В свете горящего заката было хорошо видно, как сначала в толще камня, а затем по очереди на поверхности каждой из четырех граней пирамидки появилось по одному красному глазу. Они как будто изучали неизвестную обстановку этого неведомого мира, в который их занесло роковое стечение обстоятельств.
— Выпусти меня, — услышал визирь Хамид.
Он оглянулся, но никого рядом не увидел. Да и местность вокруг была странная. Черные голые скалы начинались прямо у его ног и уходили вверх и вдаль, и конца им не было видно. На бледно-сером небе переливались золотыми и оранжевыми бликами облака, которые напоминали распростершиеся крылья летящей огромной птицы. Над горизонтом плыла желтая, четкой круглой формы и огромных размеров луна. И было неясно, что освещало скалистую местность, — то ли заходящее солнце, то ли эта нереальная восходящая луна.
«Я понял, — подумал визирь. — Я сплю, и все вокруг — это мой сон».
— Выпусти меня, — услышал он снова чей-то голос.
Откуда он исходил, понять было невозможно. Он был вокруг и нигде. Он вибрировал на очень низкой, почти неуловимой частоте.
